Ушу для большинства жителей западных стран началось примерно 30 лет назад с фильма Брюса Ли «Появление дракона».
Небольшое количество энтузиастов — паломников в страну воинского искусства востока — к тому времени уже прикоснулось к истокам искусства в Китае, Японии, Корее и Вьетнаме. Некоторые из них, например, Брюс Тегнер и Роланд Хаберзетцер под впечатлением увиденного издали книги, которые разными путями и, как правило, на десятилетие позже, доходили и до СССР, порождая в узких кругах энтузиастов волну интереса к у-шу. До того времени воинским искусством, распространившимся с Востока на Запад, было каратэ, традиционно японский вид воинских искусств.
Вместе с дзюдо, позднее с джиу-джитсу и айкидо, они составили в массовом сознании образ восточного воина, а вместе с ним впечатление, что только в Японии существует культ достоинства и романтика пути воина. И вот Брюс Ли, Маленький Дракон, а вслед за ним герои серии гонконгских фильмов про у-шу, показали в кино поразительный уровень скорости, мощи и красоты движений, и начали формировать в массовом сознании другой стереотип боевого искусства, о котором можно сказать, что изящество, тонкость и ловкость — качества мягкости — действительно побеждают грубую силу и количество.
В Китае среди приверженцев у-шу есть мнение, что уровень кунфу Брюса Ли лишь ненамного выше среднего. Были и есть мастера, действительно достигшие высоких уровней в искусстве боя. Постигшие у-шу как систему принципов, описывающих динамику внешней и внутренней Вселенных. Для них не существовало тайн, прежде всего, в себе, а, следовательно, и в сердце другого человека, и в сути жизни вообще. О таких людях говорили:
«Я слышал, что, тот, кто умеет овладевать жизнью, идя по земле, не боится носорога и тигра, вступая в битву, не боится вооружённых солдат. Носорогу некуда вонзить в него свой рог, тигру негде наложить на него свои когти, а солдатам некуда поразить его мечом. В чём причина? Это происходит от того, что для него не существует смерти.»
«Знающий людей – благоразумен. Знающий себя – просвещён. Побеждающий людей – силён. Побеждающий себя — могуществен. Знающий достаток – богат. Кто действует с упорством, обладает волей. Кто не теряет свою природу, долговечен. Кто умер, но не забыт, тот бессмертен.»
Постепенно раскрываются и осознаются особенности до недавнего времени совершенно закрытой культуры, органичной частью которой является знания о природе человека в форме медицинских, философских и воинских систем. Отметим уникальность, особенность этой культуры — её древность. Сквозь несколько тысячелетий передается память рода и традиции почитания предков и своей духовной семьи, сохраняющие древние знания.
Первые упоминания о воинском искусстве, как системе знаний и подготовки воина, встречаются в эпоху Ся (XXI-XVI вв. до н.э.), Шан (XVI-XI в до н.э.) Чжоу (XI-221г. до н.э.). Именуется оно по-разному. Например: шоу-бо (рукопашный бой), бокс (так в ряде названий можно понимать иероглиф цюань — кулак, появившийся в первом китайском сборнике стихов и песен «Ши цзин»). Некоторые исследователи считают, что термин у-шу, состоящий из двух иероглифов — у — воинский, шу — искусство, впервые появился в трактате «Вэнь Сюань» во времена династии Лян (502-557 г.г.)
Здесь необходимо коснуться терминологической путаницы.
Работа (гун) тела и духа, время, затраченное на совершенствование мастерства (фу), рождают качество гунфу (упорный труд, подвижничество и т.п.) — то, что является центральной характеристикой мастера и его искусства.
С 50-60 годов первые западные паломники в страну Востока, при обсуждениях достоинств того или иного мастера, слышали от своих китайских собеседников фразы вроде: «его гунфу — превосходно» или «это есть настоящее гунфу» в адрес конкретного адепта, демонстрировавшего своё воинское искусство (у-шу).
Возможно, что в результате таких ситуаций в западном сознании укоренилось название гунфу (кунфу), как название китайского воинского искусства (у-шу). Эта неясность имеет место в ряде случаев и сейчас.
Итак, происхождение китайского воинского искусства относится к глубокой древности. Однако, наиболее распространённая легенда о возникновении у-шу, как школы с непрерывной линией передачи знаний от наставника к ученику, связана с Шаолиньским монастырём, построенным в 495 году в провинции Хэнань недалеко от священных гор Суншань. Именно сюда из Индии (т.е. — с Запада для китайцев) в VI веке пришёл 28-й патриарх буддизма Бодхидхарма, ставший первым патриархом китайской школы созерцания чань и легендарным создателем шаолиньского у-шу. Миссия его состояла в исправлении ситуации с буддийским учением в Китае, где внутреннее понимание постепенно подменилось внешним ритуалом.
Легенда говорит, что ни император, искавший просветления и вкладывавший средства в монастыри, ни монахи Шаолиня, которые истощали себя долгим чтением священных текстов и их механическим заучиванием, не поняли идей Бодхидхармы о непосредственном и интуитивном созерцании истины, как основы природы сознания. Бодхидхарме пришлось на 9 лет уединиться в пещере недалеко от монастыря, и в конце этого длительного затворничества монахи прониклись уважением к силе и духовности учителя и приняли его метод.
После 9 лет сидения ноги аскета потеряли свою подвижность, но он, используя комплекс специальных упражнений, восстановил их и научил монахов практикам, в которых чередовались созерцание и физические упражнения. Часть этих упражнений составляли движения, имитирующие повадки животных, и боевые движения, как сочетание максимальной энергетической активности организма и спокойствия сознания и духа.
Постепенно формировалась шаолиньская школа боя и просветления сознания. Существует два текста, приписанные Бодхидхарме — «Трактат об изменениях мышц и сухожилий» и «Трактат о промывании костного и головного мозга», в которых раскрывается внутренняя суть упражнений, ведущих к просветлению и раскрытию особых способностей человека. Согласно легенде, Бодхидхарма учил, что надо полностью успокоиться, контролируя циркуляцию энергии в теле, обрести незамутнённое состояние сознания — т. н. пустое. Тогда наступает глубочайшее расслабление. Человек подходит к принципу зародышевого дыхания, возвращая своё изначальное состояние, становиться чистым, как ребёнок.
«Тот, кто занимается зародышевым дыханием, возвращает свою энергию и совершенствует своё сердце. Когда энергия успокоилась, из тела уходят все болезни. Когда энергия достигла совершенства, сердце достигает совершенства. Человек, следующий Дао, не замутнён мыслями, и если он поступает так изо дня в день, то это и зовётся истинным просветлением.»
Прошли столетия и естественный отбор лучших борцов и методов боя привели к созданию уникальной системы, часть которой сохранилась и поныне.
До сих пор в шаолиньском монастыре можно увидеть демонстрации человеческих возможностей — разбивание твёрдых предметов, пропускание электрического тока через человеческое тело без вреда для него. Легенды и сказки говорят и о совсем другом уровне возможностей человека — уменьшение или увеличение веса, превращение физического тела в невидимое, преодоление пространства и времени.
Предание тоже имеет свою силу и смысл, привлекая новых последователей, уверовавших в возможность достижения совершенства. С течением времени шаолиньская система тренировки духа и тела развилась до своего предела, и естественным образом перешла на следующий уровень развития.
Легенда говорит о шаолиньском монахе Чжане Саньфэне (XIII век).
Отшельник из окна своей кельи наблюдал бой змеи и цапли. Птица атаковала стремительно, но змея успешно уворачивалась от её ударов мягкими круговыми движениями.
Движения змеи и птицы натолкнули отшельника на мысль о такой форме боя, в которой действия атакующие и защитные, мягкие и жёсткие, быстрые и медленные, сливались бы в гармоничное единство. Можно предположить, что именно тогда родилась идея тренировки внутренней силы (вместо внешней, мышечной) и техника круговых и спиральных движений, специфических для новой системы боя. Это был качественный переход в системе знаний о воинских искусствах — от использования обычного мышечного усилия к применению так называемого длинного или растянутого усилия, которое связано с использованием силы всего тела, как единой системы на основе костей и связок.
Конечно, метод, открытый Чжаном Саньфэном, был связан с методом тренировки даосских отшельников и мистиков, носителей собственно китайской традиции, отличной от шаолиньской, основанной на буддизме, т.е. индийской — внешней для Китая. Естественно, происходило взаимовлияние методов двух систем, но предание приписывает создание внутренних, даосских стилей Чжану Саньфэну. Так же, как шаолиньских, внешних — Бодхидхарме.
Именно внутренние, даосские школы готовили своих последователей к постижению вневременных аспектов бытия, к бессмертию. Тренировка основывалась на теории о восьми чудесных каналах и трёх центрах, образующих структуру внутреннего космоса человека. В этой системе, выстроенной в соответствии с принципами динамики макровселенной, двигается единая энергия, проявляющаяся в трёх истинных сокровищах человека — духе, энергии и внутренней силе.
В китайской традиции известно, что несовершенный, а тем более — откровенно недостойный, плохой человек не может сделать совершенного движения, т.е. он не в состоянии отразить гармонию Вселенной и её красоту. Также он не в состоянии осмыслить вековую мудрость традиции, поэтому и нет смысла обучать не готового человека, сначала он должен измениться или хотя бы признать своё несовершенство и необходимость изменений. Поэтому существуют этические нормы и серьёзные ограничения при передаче знаний. В древних наставлениях сказано, каким должен быть мастер воинского искусства:
Обликом и манерами безупречен.
Держится радушно и вежливо.
Духом всеобъятен и возвышен.
В учении открыт другим.
Даже в соперничестве — благородный муж.
Поэтому в старых школах Ушу существовал очень строгий отбор в ученики. Например:
нельзя быть непочтительным к учителю,
нельзя злословить о друзьях,
нельзя терять доверие,
нельзя украдкой перенимать искусство,
нельзя обманывать людей,
нельзя быть высокомерным,
нельзя быть жадным,
нельзя быть скрытным,
нельзя выражаться дурно, и т.п.
Назывались категории лиц, которым нельзя передавать учение. Например, в школе Тайцзи-цюань рода Ян нельзя передавать учение тем, кто:
исповедует чужое учение,
не понимает отношения между учителем
и учеником,
лишен добродетели,
не способен перенимать,
останавливается на полпути,
разбогатев, забывает об учителе,
не желает воспринимать учение,
часто горячится и впадает в ярость,
не умеет умерять свои желания,
творит бесчинства, и т.д.
Человеку, идущему путём воинского искусства к совершенству, приходится серьёзно пересматривать свои отношения с миром, с самим собой и с другими. Опыт показывает, что сами упражнения у-шу оказывают существенную поддержку при исправлении своих душевных и духовных качеств.
Старые мастера говорят:
«Позанимаешься кулачным искусством сто раз — и тело выправится само. Позанимаешься тысячу раз — и правда проявится сама.»
Существенна разница между традицией у-шу, естественно и органично соединяющей в себе боевую и оздоровительную практику, философию и веру, знание и жизнь, от привычной нашему поколению физической «культуры» и спорта.
Можно представить глубину трагедии старых мастеров, патриархов традиционных школ у-шу во времена культурной революции.
После 1949 года была проведена реформа у-шу для искоренения вредного идеологического влияния мистических и метафизических идей, чуждых коммунистическому материалистическому мировоззрению.
КНР предложила концепцию у-шу без духовного содержания, на котором основывалось искусство предыдущего тысячелетия.
Вот характерное определение: у-шу — это вид спорта, основанный на использовании наступательной и оборонительной техники ударов руками, ногами, захватах, бросках, колющих и рубящих движениях, используемых в комплексах-таолу и поединках, проводимых голыми руками и с оружием… У-шу в Китае носит широкий массовый характер и является традиционным видом физического воспитания с характерными национальными особенностями.
Естественно, без тонких методик внутренней подготовки все занятия были сведены к использованию физической, мускульной силы, а у-шу стало разновидностью гимнастики. Однако через некоторое время стало понятно, что у-шу может быть предметом торговли и влияния на Запад, откуда прибывало всё больше поклонников этого искусства.
Как и для всей китайской культуры, период культурной революции был сложным и трагичным для мастеров у-шу. В это время мастера, носители традиции, ссылались, лишались возможности легально преподавать и тренироваться, а зачастую — свободы и самой жизни. Для некоторых из них перечёркнутая собственная жизнь и перечёркнутая история рода были невыносимы — и оказались причинами ухода из жизни. Многие, однако, нашли возможность тренироваться и передавать знание втайне.
Сейчас КНР по темпам развития экономики стоит на одном из первых мест в мире. Современный Китай строит свою жизнь быстро и качественно. Например, в городском строительстве практически любой город «подрастает в сутки на один этаж». Мы были свидетелями такому темпу неоднократно. Выходишь утром на тренировку, возвращаешься вечером — строящиеся вокруг небоскрёбы стали на один этаж выше.
Так же быстро строятся отношения в других областях жизни.
В Чэньцзягоу, историческом центре возникновения разновидности у-шу — Тайцзи-цюань, рядом с 300-летними постройками традиционной китайской деревни и могилами отцов-основателей школы уже около 10 лет существует вполне современный международный Институт изучения стиля Чэнь Тайцзи, где раз в два года собираются до двух тысяч участников традиционного Международного Фестиваля Тайцзи-цюань из многих стран мира.
Во главе школы — потомки основателя школы и семьи Чэнь в 19-м поколении — четыре Грандмастера Чэнь Сяован, Ван Сиан, Чэнь Чженлэй, Чжу Тианцай, ученики легендарного Чэнь Факэ, ставшие сами живыми легендами. Им сейчас по 57 лет, их сыновья, которым около 30, постепенно перенимают эстафету и имеют своих учеников. Младшему, двадцать первому поколению сейчас совсем немного лет, некоторые ещё не научились самостоятельно ходить. До последнего времени из европейцев никто не входил в семью, хотя у Чэнь Сяована, например, несколько десятков тысяч людей практически на всех континентах проходили и проходят семинары, кроме Яна Сильберсторфа (Германия). Он стал первым не-китайцем, вошедшим в летописи семьи Чэнь, как мастер.
Ежегодно в Институте проходят обучение сотни китайцев, там же действует школа-интернат, где дети с 6 лет проходят и обычную школьную программу, и у-шу. А с сентября этого года открылся ещё один центр Тайцзи-цюань примерно такого же масштаба, директор — Грандмастер Ван Сиан.
Возможно, надо родиться особым человеком, чтобы в течение десятилетия выдерживать ежедневные подъёмы в 6 утра, 3-4 тренировки в день и школьные уроки.
Известный мастер и киноактёр Джеки Чан в своей автобиографии описывал примерно такой же жёсткий режим жизни и учёбы в школе Пекинской оперы, куда он был определён с 6 лет.
Не здесь ли самый тайный секрет гунфу — каждый день с 6 утра, и так лет 10, 20, всю жизнь…
Примерно такая же картина в современном Шаолине.
Сейчас — это мощный спортивно-туристский центр Китая, привлекающий тысячи поклонников Ушу из разных стран.
Это — система школ разного уровня, включающая подготовительные занятия для детей, интернатского типа, а также — отделения для иностранцев, где за определённые суммы можно пройти тот или иной курс обучения шаолиньского у-шу, например, за один месяц или неделю.
Жемчужиной Шаолиня остаётся закрытая для иностранцев территория, где тренируются монахи-китайцы, всю свою жизнь посвящающие постижению учения Будды и шаолиньскому у-шу.
И им не мешают тысячи туристов, проходящих мимо древних стен монастыря, и ежегодные международные шаолиньские турниры, в которых принимают участие сотни участников со всех сторон Поднебесной. В том числе и из России.
Андрей Середняков,
Санкт-Петербург, Россия
(статья написана в 1998 году)