«Защити меня от мудрости, которая не плачет, от философии, которая не смеётся и от величия, которое не преклоняется перед детьми».
Халил Джебран (Khalil Gibran)
Жизнь постоянно ставит перед нами выбор: быть большим или маленьким, щедрым или скупым, следовать за кем-то или идти своей дорогой. На таких перекрёстках судьбы всегда легко сойти с правильного пути. Забитые рутиной повседневности, ленивые в самых незначительных усилиях, мы посвящаем себя несущественному, забывая о великом чуде жизни. Слишком часто наши простые потребности, наше эго ограничивают нам выбор. Мы сами скупимся взглянуть на жизнь шире, и она становится для нас печальной бесплодной дорогой, утрачивая свои настоящие смысл и вкус.
И как чудесен этот миг! Ведь это мы сами, и никто иной, решаем, читать это дальше или оставаться наедине со своими проблемами. Мы – это те, кем мы себя представляем, потому что мы – это то, что мы выбираем. Решиться на большее, стать большим – это духовный выбор, результатом которого будут успехи и их заслуженное признание.
Великодушие. От латинского Magnanimus, в котором «Великий» (Magnus) и Дух (animus). В классическом греческом Magos – маг, волшебник, означает «сверхъестественный». Что, в свою очередь, происходит от индоевропейского корня magh, синонима «обладающий силой». Animus говорит о духе, душе и разуме – столь великодушном, когда велик дух, стоящий за ним.
Конечно, великодушие являет собой великую привилегию мудрых и великих, и далеко не каждый может этого достичь. Если нет, у нас по крайней мере остаются утешение и терпение. Потому что как бы много ни включали в себя «позволение», «содержание» и, следовательно, ценностное суждение, именно терпение – то масло, которое смазывает отношения, позволяя нам взаимосуществовать в разногласиях.
Терпение, значит – что-то внешнее, позволяющее не подвергать сомнению самих себя, потому что терпение подразумевает более или менее высокомерное положение; ведь тот, кто проявляет терпение принял решение, рассудил и почему-то чувствует, что истина на его стороне.
Великодушие, напротив, не судит, потому что ему знакомо большее.Оно непредвзято к себе самому и всему окружающему за пределами личных границ. Предоставляя другим свободу быть другими, великодушие делает себя действительно свободным, принимая все собственные ограничения и открывая таким образом себя всему хорошему.
Великодушие всеобъемлюще, оно для всех без исключения, оно не знакомо с отрицанием чего-то. Оно признаёт различия и принимает разнообразие, потому что оно знает – величие в различии, а это возможно только тогда, когда всё для всех и без исключений. Следовательно, великодушие слушает, не осуждая; легко, без усилий и претензий, плывёт по морю неравенства; оно молчаливо знает, что принятие всегда даёт больше, а отрицание ведёт к меньшему.
Мудрость познаёт вещи сами по себе, потому что не стремится получить все ответы на все вопросы. Она понимает, что как бы много ни вмещал в себя разум, без сердца это ничто. Глупец же, напротив, становится рабом своего сердца, потому что уверен, что много знает и всегда может подчинить всё своему разуму. Но правда в том, что чаще всего человек прислушивается сначала к сердцу, а потом уже, быть может, включает голову. Какой бы разумной она у него ни была.
Великодушие великодушно, но не расточительно: оно даёт, потому что это в его природе – сиять без всякого подвоха. Великодушие не имеет целью манипулировать, потому что вообще не имеет скрытых целей. Оно жертвует, потому что не ощущает себя владельцем чего-либо, но только участником наряду с другими.
Мудрец смотрит на жизнь с оптимизмом; не из-за убеждённости или решимости, но с высоты своего роста. Он принимает от жизни всё ей присущее, не путаясь в страданиях и жестокости. Игнорировать их – глупость, сектантство, притворство и безумие. Но фокусироваться на них ещё хуже – они затмят глаза, сокрушат и потопят тебя.
Мудрость смотрит на все трудности позитивно, приноровляясь к ним: там, где другие видят катастрофу, мудрость видит возможности; где другие видят только зло, мудрость видит «то, что оно есть». Это потому, что великодушие всегда предпочтёт величие ничтожеству, принятие отрицанию, решимость безволию; а когда вариантов нет… Оно выбирает не выбирать, тем самым вычитая «судьбу» из этой паршивенькой суммы, пытающейся сотворить очередное маленькое чудо в величии жизни.
Мудрец великодушен к себе и другим, и поэтому кажется гибким. Непреклонность сама по себе высокомерна, поскольку полагает порядок вещей, который «должен быть», и, соответственно, «не должен быть» тоже – это предвзято и несправедливо априори. Непреклонность, и ровно это происходит с людскими законами, делает саму справедливость несправедливой. Она останавливает нас в момент решения, но кто вообще в силах остановить реку жизни? Кто – ветры перемен? Сегодняшнее зло – завтрашнее добро.Но непреклонность будто замораживает моменты, пытаясь «разобраться в ситуации», «разложить всё по полочкам» – не глядя вперёд, не давая крыльям свободы вечных перемен среди вещей и людей. Мудрец, напротив, позволяет себе творить, не подчиняясь никаким догмам. Ведь для творчества нужно выходить за рамки очевидного и смотреть прямо, подобно маяку, широким лучом освещающему пути там, где другие, в силу узости своего взгляда, находят только тупики.
Мудрец не сдаётся. Но не потому, что доблестно бьётся – он доверяет судьбу течению жизни, не цепляясь за обломки своего корабля, дабы не отправиться на дно вместе с ними. Стойкость мудреца не камень, она переменчива, как морская гладь, которая, казалось бы, непрочна, но покрывая Землю всюду, безупречно очерчивает линию горизонта. Таким образом, без усилий, она становится эталоном всего, и всё ей доступно.
Мудрость, наконец, любит без желания обладать; любит, потому что выбирает любить, и всему находит место, потому что знает и малость, и величие. Любит, потому что только так объединяют свою силу с той Великой Силой, которая охватывает всё сущее и растворяет в себе все бесполезные атрибуты нашего бытия. Но не исчезает бесплодной и бесполезной силой, оставаясь опытом духа, который умиротворённым возвращается домой, зная теперь, что он никуда и не уходил.
Мудрость любит без желания обладать; любит, потому что выбирает любить, и всему находит место, потому что знает и малость, и величие. Любит, потому что только так объединяют свою силу с той Великой Силой, которая охватывает всё сущее и растворяет в себе все бесполезные атрибуты нашего бытия. Но не исчезает бесплодной и бесполезной силой, оставаясь опытом духа, который умиротворённым возвращается домой, зная теперь, что он никуда и не уходил.