Алистер МакГлэшан – известный австралийский рыбак, и чёрт меня дёрнул однажды напроситься с этим головорезом на сплав по речке Манн. Это правый приток реки Кларенс (394 км), которая причудливо петляет вдоль границы Квинсленда и Нового Южного Уэльса. До точки Х добраться не так уже и просто – сначала десять часов строго на север вдоль океана по хайвею 1, а затем под прямым углом на запад ещё 60 километров вглубь австралийской дикой природы.
На повестке дня у скороспелой интернациональной экспедиции стояла охота со спиннингами и нахлыстами за пресноводными хищниками восточной Австралии. И если с местным бассом (Macquaria hovemaculeata) всё было более или менее понятно, то вот о пресноводной «треске» (как упорно называл эту мистическую рыбину главный дирижёр проекта) я прежде даже не слышал. Начну с того, что Maccullochella peeli peeli ikea является эндемиком бассейна реки Кларенс, и конечно же (по хитросплетениям ихтиологической систематики) относится отнюдь не к семейству тресковых рыб, а спокойно числится в отряде окунёвых собратьев.
По заверениям местных рыболовных аксакалов в солоноводных эстуариях Кларенса эта зубатая хищница может достигать веса и в 27 килограммов, причём в диалогах назывались также совсем астрономические цифры, вплоть до зарегистрированного «тысячу лет назад» экземпляра в 41 килограмм (мировой рекорд по этой «треске» – 1,8 метра и 113 килограммов). Нагулять такие размеры в чисто речных реалиях достаточно проблематично, поэтому данная фифа – «тресочка» круглогодично уничтожает всё, что движется – как в самой воде, так и на её поверхности, не брезгует даже змеями!
В общем, я радостно потирал руки в ожидании серьёзного поединка, а в голове проигрывал варианты приготовления королевского трескового стейка на открытом огне.
Сплавляться диким образом по речкам типа этого Манна весьма и весьма сложно. Во-первых, погода может пять раз на дню поменять настроение – от проливного холодного дождя до сорокаградусного солнцепёка. Во-вторых, на каждый километр реки вам предстоит отшкерить (как минимум) пять каменистых порогов, усугублённых тем злополучным обстоятельством, что основное русло постоянно распадается на многочисленные языки и протоки, и заранее не зная партитуры сплава можно запросто вбуриться в достойный «сибирский» завал, или же несколько сотен метров работать волжским бурлаком.
На десерт был приготовлен «элитный» километровый подъём против течения по порогам, водопадам и завалам.
Если у нас в стране большая часть разумного человечества, странствующего по таким речкам, использует байдарки, то у проклятых капиталистов в десятом поколении для этих целей берут ещё и каноэ – доставшийся в наследство от индейцев весьма неустойчивый судовой проект с однолопастным веслом. Оно служит не только для гребли, но и для руления.
В каждом каноэ два человека. У меня матрос женского пола по имени Лена, у Алистара напарником значится здоровенный детина с рифлёными мышцами по имени Майк.
Попутно отмечу – на момент описываемых событий нам с Леной было 50 с плюсом, а вот австралийским мальчикам ровно на двадцать лет меньше.
Говорят, что ни один уважающий себя австралийский рыбак не выйдет на воду без двух больших пивных упаковок (48 банок), и наши гостеприимные хозяева именно так и поступили. Беда в том, что австралийцы настолько индивидуальны в своих жизненных устремлениях, что в течении дня со вторым экипажем мы виделись очень редко, и так вышло (а может изначально было задумано), что за всё время сплава местного пива «русиш-культуриш» так и не попробовали. Аналогичные сценарии были написаны этим МакГлэшеном и для рыболовной части постановки, где большую часть времени мы ловили сами по себе, а хлопчики с самого маленького континента на планете разговлялись по-своему. Даже о специфических приманках хозяева упомянули как-то вскользь, и уже после того, как мы покинули вышеназванный магазин. Но тут ничего не попишешь – сами напросились!
Правда, у самого опасного порога ребята нас всё ж таки дождались, чтобы вдоволь посмеяться и зафиксировать на камеру то, как мы переворачиваемся и теряем в речных пучинах кучу всяких нужностей, включай спиннинг с катушкой.
Конечно, мы с Леной не сразу разобрались, что Манновские хищники, почти как классические форели, в основном прячутся в глубоких омутах под порогами. И стоят не повдоль струи, а несколько в отдалении, практически в берегу.
Вода в речке, несмотря на проливной дождь в первый день сплава, всё равно была очень чистая, хотя и с коричневатым оттенком. И если рыба гналась за блесной или мушкой невдалеке от лодки, то этот бросок хищника можно было даже наблюдать собственными глазами.
Создалась полная иллюзия, что обитают бассы и тресочки локализовано – иногда с полукилометрового речного отрезка можно было снять и шесть – семь голов, а последующие пять километров без толку промахать спиннингами и вёслами. Размеры трофеев были впечатляющими – бассы попадались весом до 2 килограммов, а тресочки показывали мордасы до верной пятёрки. Эти пятнистые торпеды чувствовали себя в реке полными хозяевами, враз отпугивая более мелких конкурентов от приглянувшейся приманки.
Австралия совсем не переполнена человеческим ресурсом, вот и на этой речке мы не встретили ни одного гуманоида, зато вовсю наблюдали за грациозными собаками динго, здоровенными ящерицами и наглыми попугаями самых невероятных окрасов. По вечерам вокруг стоянок что есть мочи орали цикады, но с прочей колюще – кусачей живностью в нашей походной жизни всё было очень степенно. Разве что постоянно досаждали мухи, но эти летающие беспозвоночные размножаются и «любят» окружающих в Австралии практически везде, даже внутри здания, принадлежащего министерству природных ресурсов.
Непосредственно вдоль реки никого из сумчатых (а их обитает в Австралии 159 видов) мы не видели, но на боковых грунтовых дорожках восточного побережья всегда можно встретить кенгуру и вомбатов, а в эвкалиптовых рощах вечно спящих плюшевых коал.
И если в местах их скопления вы вдруг услышите нечто среднее между храпом пьяницы, скрежетом ржавых дверных петель и ворчанием недовольной свиньи, то не стоит пугаться – это будет всего лишь похотливый крик взрослого самца коалы.
Наши австралийские напарники по гребле могут стать достойными персонажами в любой монгольской или таймырской экспедиции – они так называемые крутые парни, «tough guys». И если мы с Отрадиной каждый вечер методично натягивали палатку с москитной сеткой, то коренные сиднейцы после ужина замертво валились на полиуретановую «пенку», а то и вовсе на голую траву, натянув над головой кусок синего ПВХ, купленного по дороге за два доллара. Конечно, Бог их хорошенько поучил пару раз за подобные вольности, но ни Ал, ни Майк вида не подали, хотя поутру с превеликим трудом запихивали промокшие вещи в походные баулы.
Имея за плечами преступное прошлое, сегодня Австралия самая законопослушно – полицейская страна. То есть, планы на «тресковую печень» так и остались в голове. Всех пойманных рыб было приказано выпускать обратно в реку.
Ну и чёрт с ним, что не удалось попробовать сотворить рецепт королевской трески на открытом огне! Зато до сих пор в глазах стоит гордый ржаво- бурый профиль собаки динго, сидящей на высоком речном яру. Мы достаточно близко проплывали от неё и хорошо разглядели этого волка, весь облик которого можно было выразить одним словом – свобода… После трудового дня, под скрипичный концерт цикад и тихий душевный разговор у костра, когда экстазы дневных перипетий всё больше дополняются жестами, и сами беседы становятся как- то эластичнее и глубже ложатся на сердце, жизнь вдруг покажется длинной-длинной, и по-детски прекрасной.
Андрей Великанов,
Санкт–Петербург, Россия