Планомерно освещая казачье боевое искусство на страницах нашего замечательного издания и касаясь казачьих шашек, мы обещали вернуться к непростому вопросу изгиба их рукоятей, который мы сейчас и предлагаем рассмотреть в контексте боевой механики, тем самым ознаменовав нашу с вами работу в новом, 2022, году, как осуществляемую уже на более продвинутом уровне.
Начнём же мы с рассмотрения физико-механических аспектов «рубочного» дела. Для того, чтобы раз и навсегда понять, почему предназначенные для рубки клинки ОБЯЗАТЕЛЬНО должны быть искривлёнными.
Рассмотрение же мы начнём с прямого клинка (например, меча). Итак, если взять прямой клинок и ударить им строго горизонтально сверху-вниз по какой-либо вертикальной плоскости (например, по стоящей вертикально фанерке), то получившаяся на плоскости врезка (вмятина, выщерблина) геометрически будет строго соответствовать поперечному сечению клинка.
А вот если в аналогичной ситуации, тем же самым клинком, по той же самой стоящей вертикально плоскости удар нанести ПОД УГЛОМ (см. рис.), то врезка от клинка получится геометрически ТОНЬШЕ его реального поперечного сечения, вследствие чего она окажется значительно ОСТРЕЕ, чем в предыдущем случае. То есть, уменьшение угла наклона клинка к рубящей плоскости автоматически влечёт за собой задействование более тонкой части клинка, которая (в идеале) стремится по своей ширине к остроте лезвия. В свою очередь, этот эффект (назовём его «эффектом наклонной остроты») способствует большему проникновению клинка в цель, причём проникновению, осуществляемому без дополнительного привлечения силы.
Говоря проще, слабый рубящий удар, совершённый под наклоном, способен разрубить на такую же глубину, на которую этот же материал разрубит прямой (по отношению к рубящей поверхности) удар, но нанесённый с гораздо большей силой. Вот именно потому-то клинки и изгибают, так как кривым клинком как не ударь, всё равно получится под углом, а, следовательно, и результат удара всегда будет тоньше реальной ширины клинкового сечения, и потому как бы острее.
Вторая же причина, почему рубящие клинки изгибают, связана с особенностями их балансировки. Причём балансировки весьма специфической, и ориентированной специально на то, чтобы создать при рубке эффект направляющего момента. Примерно так же, как у топора, где посредством изгиба топорища центр тяжести специально выносится в обух и находится чуть позади оси, что значительно улучшает процесс управления рубящим лезвием при нанесении удара. И если отбросить частности, то, приблизительно, то же самое происходит и на искривлённых клинках. Причём именно на искривлённых, потому как на прямых подобного эффекта уже никак не достичь, поскольку на прямом клинке центр тяжести, по любому, будет находиться на его центральной оси.
справа – с созданием направляющего момента
Естественно, что так будет продолжаться до тех пор, пока его (клинок) не отогнуть назад, а если отогнуть (что, по сути, означает превратить меч в саблю), тогда центр тяжести закономерно сместится назад, и, в зависимости от степени искривления клинка, будет дальше или ближе, но в любом случае, ПОЗАДИ центральной оси. Что и образует на клинке столь нужный для точности рубки эффект направляющего момента.
При этом правильно созданный направляющий момент, в свою очередь, порождает некий специфический эффект, про который раньше говорили, что оружие «с отвесом», а всё потому, что оно, мол, «само идёт». Причём, идёт в цель куда более точно, чем прямой клинок, поскольку направляющий момент, он на то и есть «направляющий», чтобы именно направлять. Так что для рубки клинковым оружием центр тяжести – это воистину великая вещь!
И особенно, если он расположен как надо не только по ширине клинка, но ещё и по его длине. При этом правильное «рубящее» расположение центра тяжести, достигнутое вековым эмпирическим путём, около 15 – 25 см от начала эфеса. Причём, для указанного диапазона величин вполне справедливым будет следующее правило: «чем профессиональней рубака, тем дальше центр тяжести, тем лучше рубящие свойства оружия». И другое: «чем центр тяжести ближе — тем рубить легче, но мало эффективнее».
Отметим, что на казачьей «горловской» шашке это расстояние равно 21.5 см (с небольшими вариациями). Если же центр тяжести расположен от эфеса на расстоянии больше 30 см, то рубить таким оружием тоже, в принципе, возможно. Но только это уже будет не шашка, и даже не сабля (в традиционном понимании этого слова), а какой-то совсем другой вид оружия, по своим рубящим качествам тяготеющий больше к секирам или секачам. Например, тот же фальшион.
Если же расстояние до центра тяжести меньше 15 см, то это уже будет типичная шпажечно-фехтовальная балансировка. То есть, для нанесения уколов и для управления клинком без замаха, а исключительно за счёт поворота кисти – лучшей балансировки и не придумать! И безусловно, это тоже дело весьма даже хорошее. Но вот только добротного рубящего удара при этом уже никогда не достигнуть. Ну и, естественно, учитывая то обстоятельство, что на таком минимальном расстоянии (даже на искривленных клинках) ещё нет никакого существенного отгиба назад, соответственно, здесь не может быть и речи об эффекте направляющего момента.
Мало кто знает, что кроме центра тяжести, на изогнутом клинковом оружии существует ещё и другой, не менее важный центр. Это ЦЕНТР НАНЕСЕНИЯ УДАРА, с центром тяжести напрямую не связанный, но, тем не менее, связанный с ним опосредовано через геометрию клинка (впрочем, равно как и с другими техническими параметрами).
Дело в том, что поскольку клинок искривлён, то при нанесении им ударов в нём обязательно возникают специфические вибрации, выражающиеся в подёргивании эфеса и в подпрыгивании острия. И так, практически, по всей дуге клинка, но за исключением лишь одной точки, где эти вибрации–подпрыгивания отсутствуют. Определяется же эта точка следующим образом.
Клинком последовательно, с шагом в полсантиметра, слегка бьют по дереву, тщательно ловя то место, где клинок после удара замирает «как вкопанный». Как правило, это место находится в верхней четверти клинка. На ряде образцов восточного оружия в этих местах даже сверлились специальные отверстия, которые потом заливались свинцом. В русском же оружии места нанесения ударов визуально соответствовали верху окончания долов. Именно соответствовали, потому как в современных новоделах это правило сплошь и рядом не соблюдается, поскольку о нём (и о прочих тонкостях оружейного дела) сейчас мало кто знает.
Естественно, огромную роль при рубке играет конфигурация клинка. Собственно, именно она и задаёт способ нанесения рубящих ударов, поскольку здесь тоже всё далеко не так однозначно.
Например, если взять тот же ШАМШИР (индо-персидская сабля) то, по сути, это отрезок дуги, которым как не ударь, всегда врезка от клинка получится геометрически тоньше его реального поперечного сечения, потому как из-за существенной кривизны клинка нанести этаким полуобручем удар под прямым углом весьма даже затруднительно, если не сказать, что практически невозможно.
Вроде бы, и чего ещё желать-то? Но оказывается, что пожелать здесь ещё очень даже возможно, потому как «не рубкой единой живет рубящий клинок», ибо иногда надо не только рубануть, но ещё и резануть. Например, в той ситуации, когда на голове супротивника чалма, что раньше на востоке было везде, сплошь и рядом. Всё дело в том, что обернутый вокруг головы кусок материи отлично смягчает удары, а если он ещё и из шёлка, то прорубить его просто невозможно, ибо шёлк, как известно, не рвётся. А вот разрезать его, при нанесении аккуратненького секущего удара под строго определённым углом, в принципе, возможно. Вопрос только в том, как этот угол соблюсти…
И вот тут-то на помощь приходит сабля уже несколько иного типа.
Например, вот такой турецкий КИЛИДЖ (хотя бывали килиджи и другие), где конфигурация клинка образует не столько дугу, сколько угол. Считается, что в данном случае верхняя рубящая часть клинка при ударе образует режущий момент, с помощью которого происходит рассекание тканей и мягкой плоти, ну, а если, вдруг, потребуется просто рубануть от души, то таким клинком и это тоже возможно. Просто для этого нужно постараться угодить по мишени «полукруглым углом» (простите за абсурдность определения, но уж очень точно оно отражает суть явления), тогда и рубящий удар получится.
При этом пытливый читатель уже наверняка сообразил, что самым лучшим оружием для рубки будет являться то, которое позволит оказать как рубящее, так и режущее воздействие. И так уж нам (казакам) повезло, что именно таковой является столь любимая нами шашка. Впрочем, об этом мы ещё поговорим ниже.
Пока же, возвращаясь к боевой механике, отметим, что напротив места нанесения ударов (на обухе), там, где в восточном оружии часто присутствует массивная елмань, на шашке существует так называемое «фальшлезвие». То есть, вроде бы оно и лезвие, но в то же время его заточка всегда нулевая. Назначение же этого «фальшлезвия» в следующем. Оно нужно для придания клинку в его ударной части своеобразного овалообразного сечения. Дело в том, что, казалось бы, даже такой пустяк, как прямоугольное сечение тыльной стороны клинка, уже само по себе способно существенно ухудшить рубящие свойства оружия (например, вызвать застревание в костях и т.п.).
Кстати, именно поэтому и долы на шашечных клинках в своём сечении тоже округлые.
Во многих же европейских сабельных клинках все эти тонкости не учитываются, и зачастую их обухи (и даже долы!) геометрически прямоугольны. Что, с одной стороны, соответствует европейским эстетическим воззрениям, поскольку вся красота в порядке и симметрии (а как же, орднунг, орднунг и ещё раз, орднунг!), а с другой свидетельствует об отсутствии у них многовековой «сабельной» культуры.
Если разобраться, то по большому счёту европейцы (за исключением венгров и поляков), кроме прямых и плохорубящих мечей рыцарских времён, рубили или «топорными» изделиями типа фальшиона и дюсака, или более-менее облагороженным «секачом», называемым «саблей Блюхера».
Высокого искусства рубки при этом не требовалось, поскольку для нанесения серьёзного удара здесь достаточно было всего лишь поднять и опустить клинок, ибо в случае попадания им по цели успех был гарантирован. Но, правда, попасть им удавалось далеко не всегда, поскольку скоростные свойства таких клинков, вследствие их чрезмерной массивности, были весьма невысоки и являлись сопоставимыми с ускорением свободного падения. Говоря иными словами, выдающимися скоростными качествами подобные рубящие изделия не отличались.
Конечно же, в Европе присутствовали и достаточно «шустрые» сабли, позволявшие наносить и более-менее скоростные удары. Но при этом они были весьма «неточными», поскольку смещённая в правую сторону гарда, великолепно защищающая тыльную часть ладони, с точки зрения физики создавала эксцентриситет и, соответственно, смещённый центр тяжести. Вроде бы пустяк, но стабильное непопадание в цель из-за этого было практически гарантировано. И хорошо ещё, если просто непопадание, а не проворот клинка с отводом лезвия вправо.
Ну а теперь, как мы раньше и обещали, позвольте коснуться щекотливой темы изгиба шашечной рукоятки.
Вообще-то говоря, тема не нова, и как мы помним историю с ранними «протосаблями» времён аварского каганата (с долей условности, называемых палашами), таким нехитрым приёмом в те времена достигалась достаточно приличная балансировка, весьма даже способствующая увеличению скоростных качеств клинка (особенно по сравнению с мечом).
Получалось так, что изгибом в нижней части рукояти надлежащая крепость хвата достигалась без увесистого «яблока», которое существенно нарушало рубящую балансировку. После чего все палаши, до изобретения корзинообразных гард, а также сабли всегда имели загнутые рукояти.
Не обошла эта тенденция и шашки, порой принимая уникальные, прямо-таки загадочные, формы. Например, существует грузинская национальная как бы шашка, именуемая «саблей в юбке», что на красивом языке колхидских гор звучит как «кабиани хвали».
Насчет «юбки» тут всё понятно, поскольку ножны данной шашки дополнительно оборачивались кожаным чехлом, предохраняющим их от конского пота и позволяющем возить саблю прижатой к конскому телу ногой, вследствие чего, во-первых, прижимаемой ноге было достаточно комфортно, а во-вторых, клинок лучше выхватывался. А вот насчёт изгиба рукояти… Тут всё очень и очень непросто.
По сути, этот изгиб, анатомически соответствующий естественному положению руки, поднявшей пистолет для прицеливания, является пригодным только для одного действия, а именно для нанесения укола. На вопрос же «а как им можно рубить?» мы внятного ответа не имеем, относя его в разряд национальных особенностей народа, творчески создавшего столь интересное оружие. Если коротко, то как им можно наносить рубящие удары, мы совершенно не понимаем. Наверное, никак, потому как по нашему скромному разумению, добротный удар подобным оружием непременно вызовет вывих кисти. Впрочем, может мы действительно что-нибудь недопонимаем…
При этом сама стилистика «кабиани хмали» явно тяготеет к шашкам адыгов, которые как раз в это время ярко засверкали и своими выдающимися боевыми качествами успешно завоевали своё место под жарким кавказским солнцем. А раз на Северном Кавказе шашки взошли в зенит своей славы, то как в Закавказье им можно было стилистически не соответствовать? Вот они и соответствовали. Да ещё (видимо для пущего соответствия) на многих клинках «хмали» скромно красовались брендовые клейма с генуэзскими челюстями, недвусмысленно свидетельствующими о том, что это ничто иное как… гурда (да хто бы сумливалси, знамо дело шо «гурда»! Причём, прямо из Генуи… вах!).
Но не только на юге, но и в самой что ни на есть глубинной России, совершенно неожиданно тоже возник непростой вопрос изогнутости шашечных рукоятей, и касаясь его, мы просто не сумеем обойти молчанием имя замечательного русского оружейника Владимира Григорьевича Фёдорова (1874-1966 г. г.).
Надо сказать, что это был действительно замечательный человек, причём, не в пример многим другим замечательным людям нашего многострадального Отечества, ему каким-то непостижим образом повезло. В отличие от большинства представителей отечественной интеллигенции, он сумел благополучно пережить революцию, гражданскую войну, и даже сталинские репрессии, закончив свой жизненный путь маститым учёным и советским генералом. При этом в анналы мировой истории, ФЁДОРОВ, прежде всего, вошёл как изобретатель ПЕРВОГО в мире АВТОМАТА!
Да, да, именно так! Первые в мире автоматные очереди раздались ещё в 1916 году на фронтах Первой мировой войны, и выпускались они именно из русских автоматов, а уж чуть позже из немецких пистолет-пулемётов. Это уже потом, благодаря «стратегическому» мышлению полуграмотных красных маршалов, мы в деле развития автоматического оружия благополучно скатились до положения откровенных аутсайдеров, безуспешно противопоставляя немецким «шмайссерам» пятизарядные «трёхлинейки» образца 1891 года. Но тем не менее, пусть первый в мире автомат и не получил своего должного развития, всё равно благодаря ему имя русского учёного-оружейника Фёдорова навеки осталось во всемирной истории вооружений!
Но, как оказалось, автоматы были далеко не единственным делом, которым занимался этот талантливый русский ученый. Наряду с огнестрельным оружием Фёдоров вплотную работал ещё и над оружием холодным, всесторонне исследуя его именно как ученый. И вот, в изданном им в 1938 году труде «Оружейное дело на грани двух эпох» (которое писалось в период с 1900 по 1935 года) мы находим самое настоящее научное исследование, непосредственно посвящённое рассматриваемой нами теме, а именно – шашке!
Скажем сразу, что более замечательной работы по «шашечной» теме нам читать больше никогда и нигде не приходилось. Настоятельно рекомендуем её всем тем, кому небезынтересна тема отечественного оружия. И поскольку пересказывать работу в рамках данной статьи нет никого смысла, то отметим сразу тот результирующий вывод, который Фёдоров сформулировал относительно шашки образца 1881 года, мол, она: «…и колет, и рубит плохо…».
При этом плохие рубящие свойства шашки Федоровым объяснялись, прежде всего, незначительной кривизной клинка и «вследствие неправильной присадки её рукоятки». Оставив в стороне спорность вопроса «кривизны клинка», попутно отметив, что мы считаем кривизну клинка «волчка» (выбранного в качестве прототипа для шашки 1881 года) вполне даже оптимальным, разберём вопрос о присадке рукоятки, поскольку «неправильность» здесь более чем наличествует.
И всё дело в том, что даже в таком сугубо евразийском оружии, каковым является наша отечественная шашка, всё-таки сказалось европейское влияние. Причём, сказалось далеко не лучшим образом, повлияв на кривизну рукояти.
На рисунке: вверху европейская конфигурация сабельного клинка, в которой направление рукояти совпадает с направлением острия, внизу типично рубящая, дугообразная конфигурация клинка.
Дело в том, что в случае, когда загиб эфеса начинается сразу же с самого верха рукояти, тем самым придавая оружию некую «S-образную» форму, то такое оружие для рубки уже, откровенно говоря, становится несильно пригодным. Но при том оно, якобы, имеет повышенные колющие свойства, поскольку эта специфическая загнутость рукоятки приводит к тому, что ось хвата руки получается параллельной оси направления острия. Правда, при этом ось хвата руки не всегда совпадает с осью острия по уровню, почему и принято считать это «улучшение» достаточно мнимым.
Возник же такой S-образный подход к рубящему оружию в Европе, где таким мудрёным способом приверженцы европейской фехтовально-колющей традиции смогли-таки, даже официально перейдя на сабли, всё равно остаться верными самим себе. И на сколько всё это было эффективным относительно европейской сабли, вопрос достаточно спорный, и, по большому счёту, нам не очень интересный. Но вот тот факт, что мы, имея за плечами тысячелетнюю традицию отечественной рубки, сей «европейский модерн» не проигнорировали, а взяли себе на вооружение, как минимум, наводит на размышления…
Тем более что применили в России этот «европейский модерн» даже для КАЗАЧЬИХ шашек. Оружия, ну уж очень «неевропейского» по своей сути. И мы склоняемся к той версии, что при этом, гораздо в большей степени, чем объективная боевая необходимость, сказалась… извечная российская мода ко всему заграничному. Как, например, мода носить европейские костюмы и говорить по-французски. Вот и взяли. Причём, взяли чисто «по-русски», то есть, «как Бог на душу положит»…
А раз так, то и пошли на рассейских заводах наши «Левшы» и «Кулибины» вольно загибать шашечные рукояти в соответствии со своими личными представлениями о «боевых колющих качествах» и (наверное) дизайне. По крайне мере, глядя на всевозможные степени изогнутости рукоятей, вряд ли предписанные каким-либо единым стандартом, мысли навеваются именно такие.
Впрочем, судите сами…
И в свете вышеизложенного ещё с большим уважением начинаешь относиться к терцам и кубанцам, сумевшим, несмотря ни на что, отстоять своё казачье право на собственное самобытное оружие, и тем самым охранить его от всяких чуждых европейских влияний (мимолётная мода на серебряные «варшавские» эфесы здесь не в счёт).
Но вернёмся к Федорову. В своих исследованиях по поводу шашки, он, по сути дела, камня на камне не оставил от европейской изогнутости рукояти, научно доказав её несостоятельность. Кроме того, Федоров эмпирически обосновал длину шашки «для малорослых драгун» (цитата из его работы) и провёл эксперименты по созданию идеальной шашки.
Исходил же он при этом из того, что существующая шашечная балансировка, будучи вполне приемлемой для казаков и горцев (которые, как известно, учатся владеть оружием сызмальства), тем не менее, весьма малопригодна для солдат срочной службы (читай, вчерашних крестьян). А поэтому им бы надо было бы чего попроще…
Двигаясь в своих исследованиях экспериментальным путём, Федоров создал различные варианты шашек (с разными рукоятями, размерами, балансировками и пр.), раздав их в качестве опытных образцов в Офицерскую кавалерийскую школу. И вот там, после соответствующих испытаний, участниками эксперимента, в конце концов, и был отобран единый образец, про который нам сейчас известно только то, что длина его клинка составляла 32 дюйма (81.9 см), а центр тяжести находился на расстоянии 15,2 см от эфеса. То есть, его центр тяжести был практически на пределе, после которого рубящее оружие таковым уже и не считалось.
На этом месте позвольте сделать небольшое отвлечение. Автору данных строк в детстве довелось общаться с казаками, проходящих ещё в довоенное время (!?) службу в казачьем кавалерийском корпусе. Так вот, оказывается, наибольшим шиком в то безмятежное и мирное время считалось воплотить в жизнь две вещи. Пройтись под руку с девушкой так, чтобы конь сам шёл рядом чуть позади, не отставая и не отходя в сторону, и чтобы в это время в ножнах… не было шашки! Для этого шашку («горловскую», то есть подлежащую сборке-разборке) раскручивали, лезвие убирали, а вместо него в эфес вставляли палочку. В мирное время считалось, что так кавалеристу комфортней, так как ножны с рукоятью, объективно, весили меньше, чем ножны с рукоятью и лезвием.
Полагаем, что примерно такими же соображениями руководствовались и слушатели Офицерской кавалерийской школы, поскольку управлять в процессе обучения (но не воевать!) шашкой со смещённым в сторону эфеса центром тяжести тоже достаточно комфортно. Например, по отношению к шашке с центром тяжести, расположенным правильно (читай «утяжелённой»), при этом реальные боевые результаты здесь напрочь отсутствуют, уступая место субъективным предпочтениям.
Как бы там ни было, но по выбранному образцу были изготовлены 250 шашек, ими были вооружены два эскадрона, на чём, собственно, всё и закончилось. Эскадроны с «фёдоровскими» шашками вступили сначала в мировую, а потом и в гражданскую войну, где они, увы, бесследно и сгинули, унеся с собой в небытие и созданное русской оружейной мыслью оружие. Причём, оружие, имевшее все основания считаться идеальным. Говорят, что где-то в музеях, что-то, вроде бы, и сохранилось, но нам этого видеть, а тем более, держать в руках, никак не доводилось (да и вряд ли когда доведётся).
При этом реальным результатом фёдоровских исследований стало то, что в последующей в 1910 году очередной реформе вооружений драгунские шашки стали делать на 2 дюйма (около 5 см) короче. И как бы там ни было, но эфесы шашек образца 1881/1910 года стали как бы «попрямее».
Не сказать, чтобы все, но в большинстве своём всё же попрямее или, скажем так, средней изогнутости. При этом они были очень красивы из-за весьма удачно введённых чёрных рукояток с поперечными насечками, а также растительного орнамента на офицерских шашках в сочетании с обязательным императорским вензелем.
Но это была не последняя «шашечная» реформа. В 1927 году красные кавалеристы приняли очередное усовершенствованное оружие, новаторство которого заключалось в отказе от поперечных насечек и… в возврате к сильно изогнутым рукоятям.
И как это не странно прозвучит, мы с таким подходом в данном случае согласны, потому как иногда случается так, что то, что было неприемлемо раньше, с течением времени вдруг становится актуальным, и даже востребованным. Именно потому принцип «чем прямее рукоять, тем сильнее (а, следовательно, и быстрее) удар», будучи востребованным во время крупных кавалерийских сражений, значительно утратил свою актуальность во время Великой Отечественной войны, в период которой кавалерия ещё была, а вот конных боёв уже практически не было (за исключением единственного под Будапештом).
То есть, скакать на коне, дабы в лютой сече сойтись, например, с горцами времён Кавказской войны (отважными воинами и великолепнейшими рубаками!) мы бы с такими шашками не рекомендовали, а вот порубать немецкую пехоту (причём, где порубить, а где и поколоть) ими было вполне даже возможно. Потому и рубали казаки немецко-фашистских захватчиков немилосердно, а не только с обнажёнными шашками (благодаря распространённым мифам) на танки бросались.
Почему-то у нас в стране не принято говорить о Кущёвской битве, по сути, являвшейся первой крупной победой Отечественного оружия, имевшей по-настоящему стратегическое значение. И несильно погрешу против истины, если предположу, что большинство читающих эти строки наших сограждан, летом едучи по трассе М-4 на Кавказ, и неоднократно наблюдая памятник казакам в станице Кущёвской, только этим, по большому счёту, свои познания о данном сражении и ограничили. А между тем, это действительно была стратегически значимая битва, существенно приостановившая наступление врага в южном направлении.
И вот именно там казаки, входящие в состав 14-го кубанского корпуса с приданной ему 15-й донской дивизией, вот такими «горловскими» шашками образца 1927 года «порубали в капусту» (а также перекололи) до трёх тысяч гитлеровцев. И ни каких-нибудь там мирных бюргеров типа «немец-перец-колбаса», а самых настоящих спецназовцев горной дивизии «Enzian» («Ензиан»). Да ещё и подошедших к ним, на свою беду, соратников по горному спецназу из знаменитой дивизии «Эдельвейс».
При этом большинство из этих, по-настоящему сильных бойцов, полегли под клинками казачьих шашек, и чрезмерная изогнутость рукоятей этому никак не воспрепятствовала (равно, как и «шмайссеры» в руках элитарных солдат вермахта)…
Ну, а теперь, позвольте, на волне гордости за ратный подвиг наших предков, пожелать всем нашим дорогим читателям и нашему замечательному журналу счастья и удачи в Новом, 2022-м, году, где, как я надеюсь, нас ещё ждёт много интересного материала, связанного с темой единоборств вообще, а также родного для нас казачьего боевого искусства, в частности, в обстоятельном освещении которого мы, в свою очередь, обещаем деятельно поспособствовать.
Честь имею!
Ерашов Владимир Алексеевич,
станица Старочеркасская Всевеликого войска Донского, Россия