Такео Нагаки (Takeo Nagaki) – великий исследователь истории боевых искусств 60-х, 70-х и 80-х годов. Его статьи и лекции заложили основу всей той работе в этом направлении, которую мы проводим сегодня. Именно он в 1994 году в бразильском журнале Kiai опубликовал первую статью о трудах Сэнсэя Огавы (Sensei Ogawa).
Нагаки считается одним из самых серьезных и компетентных специалистов в этой области. При том, что не имеет диплома о традиционном образовании. Он был близким другом Учителя Огавы. Он помогал ему в переводах и исследованиях культуры Ainu. И нет сомнений в том, что именно благодаря Нагаки имя Сэнсэя Огавы стало известно во всем мире. Нагаки стал его настоящим летописцем в Бразилии. Давайте посмотрим.
С начала Реставрации Мэйдзи в Японии – и это факт – многие вековые традиции стали меняться. Место прежних социальных классов заняли новые. Военная служба стала обязательной, изменилась модель землепользования и землевладения, была принята конституция, которая предоставила абсолютную власть императору… Началась индустриализация, переведшая Японию на капиталистические рельсы.
Страна нуждалась в сырье и рынках сбыта. Для их завоевания Япония вступила в войны со своими соседями, Китаем и Россией. Победы в них стали залогом процветания и развития японского капитализма. Благодаря грамотности населения, выпуску книг, журналов и газет, изучению религий, наук, идеологий, литературы и развитию искусств наступил расцвет японской культуры.
Стало запрещено чернить зубы (традиция чернения зубов, под конец – только членами императорской семьи и знатью, была сильна вплоть до Реставрации Мэйдзи). Право ездить верхом получили все, а не только представители привилегированных классов. Подданных императора теперь заставляли стричься и иметь собственную фамилию, которая до этого позволялась только самураям. Им больше нельзя было носить меч, а браки между представителями разных социальных слоёв, и даже с иностранцами, были теперь разрешены. Был введен запрет на покупку и продажу людей (крепостных). Страна перешла на европейский календарь.
Началась европеизация Японии. Появилась железная дорога и пароходы, на улицах зажглись масляные фонари, строились европейского образца дома из красного кирпича. Новая идеология породила в стране настоящий бум интереса ко всему заграничному (придя на смену двухсотлетней самоизоляции Японии). Сердца требовали перемен!
Новые политические движения выступали за демократию, за уважение общественного мнения, и это побудило правительство обнародовать 11 января 1889 года первую в истории Японии конституцию. Хотя эта конституция и давала императору почти абсолютную власть.
Эмиграция из Японии официально началась в 1868 году, в первый год Реставрации Мэйдзи. Первые волны японских эмигрантов покатили на Гавайи, в Австралию и Новую Каледонию. В 1897 году эмиграционные кооперативы были созданы уже в 18 провинциях Японии. В 1898 году Гавайские острова стали территорией США, и въезд иммигрантов на них был запрещен. Эмиграция переместилась в сами Соединенные Штаты, Канаду и Австралию, но последняя в начале XX века в рамках расовой политики закрыла для выходцев из Японии свои берега.
Вскоре и другие страны стали следовать этому примеру.
Японские иммигранты стремились копить деньги и отправлять их домой, они оставались верны своим обычаям и привычкам, полностью отличным от европейского образа жизни – это вызывало дискриминацию со стороны американцев и европейцев. Большая японская община образовалась на территории континентальных Соединённых Штатов в Калифорнии после победы Японии в Русско-японской войне 1904-1905 годов.
Первые протесты против японских иммигрантов произошли в Сан-Франциско. Столкновения между детьми американцев и японскими детьми, обучающимися в одной школе,
спровоцировали вмешательство их родителей, которое привело к строительству школ исключительно для детей восточного происхождения. Япония восприняла это как расовую дискриминацию.
Поскольку Япония столкнулась с проблемой перенаселения, когда страны, принимавшие японских иммигрантов, начали ограничивать их въезд, эмиграционная политика Японии была направлена на Южную Америку. В 1894 году, во время правления доктора Пруденте де Мораиш (Dr. Prudente de Morais), посланник японского министерства иностранных дел Тадаши Эномото (Tadashi Enomoto) посетил Бразилию и совершил вояж по штатам Пернамбуку, Баия, Минас-Жерайс и Сан-Паулу. Энамото пришел к выводу, что Бразилия станет идеальной страной для японских эмигрантов. Но этот вариант пришлось отложить на время из-за падения цен на кофе и восстания, вошедшего в историю как Guerra de Canudos – «Война Канудос». Так первые японские эмигранты в Южную Америку оказались в Перу.
Время наступило благодаря газетным публикациям консула в Бразилии Сугиура (Suguiura) – его рассказы о стране вызвали в Японии большой интерес. Рю Мизуно (Ryu Mizuno) основал эмиграционное общество Кококу (Kokoku). И 28 апреля 1908 года из Кобе отправилось судно «Касато Мару» (Kasato Maru) с 792 пионерами японской эмиграции в Бразилию. Судно пересекло Индийский океан, достигнув юга Африканского континента, и оттуда, пройдя через Атлантику, 18 июня пришвартовалось в порту Сантос. В то время Бразилией правил Альфонсо Пена (Alfonso Pena).
Следуя словам старейших японских учеников Учителя Огавы в Бразилии, вместе с другими иммигрантами в Сантосе высадился Эйчи Накамини (Eichi Nakamini). Он принадлежал к семье Ябузуки (Yabuzuki) и использовал это имя на некоторых собраниях японской общины. Многие знали его, как Эйчи Ябузуки.
Из числа наследников школы «Учу Шидзен» (Uchuu Shizen), привезенных в Бразилию, известно только о четырёх: Ябузуки, Кавадзуки (Kawazuki), Тайозуки (Tayozuki) и Ямадзуки (Yamazuki). Чтобы прояснить этот вопрос, нужно вспомнить японскую поговорку: «Фамилия говорит о личности человека». Глядя на фамилию, можно узнать не только человека, но и его предков, от которых она пошла.
До 1867 года в Японии только самураи и мужчины благородной профессии могли иметь собственную фамилию. После Реставрации Мэйдзи это смогли все японцы. Говорят, что в Японии 270 тысяч фамилий.
Фамилии состоят из букв-кандзи (kanji): Ta, Da (рисовое поле), Kawa (река), No (поле), Tani Ya (долина), Saka (склон). Они возникли в тех регионах, где люди жили.
Например, фамилия Танака (Tanaka) означает «в рисовом поле», то есть предок жил в доме рядом с рисовым полем. Семья Танака росла, и вот уже местность, где они жили, получила такое же название.
Следовательно, по фамилии мы можем определить не только её происхождение, но даже местонахождение. Мы видим, что фамилия Танака связана с рисом, и замечаем, что в местности Кансай (Kansai) есть много людей с фамилией Танака. Значит, рисовых полей там было в изобилии.
Не мы выбираем себе фамилию, но наши родители. Японские фамилии прямо связаны с временем, с историей. Во время Второй мировой войны наиболее часто используемыми буквами-кандзи были Katsu (победа) и You (океан). После войны воцарился мир, и в моду вошла буква-кандзи Wa (гармония). В эпоху экономического бума больше значения придавали смыслам. Для мальчиков использовались такие фамилии, как Акира – быть Aki, чётким; Sei, Kiyo – чистым; Makoto – искренним, честным. А для девочек: Megumi, Kei – быть благословенной, Sachi, Yuki – счастливой, Setu – мелодичной. И ещё буква-кандзи Ko – сын / дочь.
В последние годы предпочтение больше отдаётся красоте звучания, чем истинному смыслу kanji. Самыми удачными для мальчиков считаются: Dai, Yo, Ki; для девочек: Ai, Sai, Na.
Yabu – лес, Kawa – река, Tayo – солнце и Yama – гора. Фамилии этих четырех масте-ров Bugei, японских боевых искусств, прибывших в Бразилию, возникли и напрямую связаны с характерными, природными особенностями – шидзен – четырех деревень: Ябу, Кава, Тайо и Яма. В мифических верованиях этих людей также всегда присутствовала Getsu – луна, которая читается как Tsuki и образовывает комбинации: Ябузуки, Кавадзуки, Тайодзуки и Ямадзуки.
Эйчи Накамини был первым, кто практиковал Bugei в Бразилии. История гласит, что Школа была основана знаменитой семьей Огава в лице Хироши Огава (Hiroshi Ogawa), Кадзуо Огава (Kazuo Ogawa), Нобуаки Огава (Nobuaki Ogawa) и Кибаши Рираяма (Kibashi Rirayama, он – двоюродный брат по материнской линии).
Эйчи Накамини впечатлил поселенцев советами, полными мудрости и знаний. А также своими знаниями оккультных наук, которыми он помогал больным. В моменты отчаяния он давал иммигрантам в Бразилии ясные ориентиры. Эйчи Накамини жил в южноамериканской стране до 40-х годов прошлого века, а затем вернулся в Японию.
Следуя его науке, другие бразильские поселенцы сажали лекарственные травы и передавали знания, полученные от Учителя Накамини. Из тех, кому за 60, многие помнят легенды о Nakamini Sama – как некоторые его называли. Рассказывают, что однажды одна из дочерей семьи Мидзушима (Mizushima), будучи не в себе, вооружилась ножом, угрожая убить всех. Учитель Накамини словом, произнесенным не на японском языке, успокоил злой дух, овладевший девушкой. А затем попросил всех присутствующих никому об этом случае не рассказывать, потому что в то время уже начались конфликты между японскими иммигрантами и бразильской полицией.
Kaze no Ryu Bugei, боевая система «Школы Кадзэ», прибыла в Бразилию в 1935 году вместе с семьей Огава. Потомки деревни Кава, что на острове Хоккайдо в северной Японии, поселились в Паране, где стали фермерами. Случайные конфликты с другими членами общины стали причиной изучения ими боевой практики Кендзюцу (Kenjutsu).
Япония была испепелена бомбардировками, и император Хирохито вместе с подданными были вынуждены смириться с военной оккупацией своей страны. Но на другом конце света, в Сан-Паулу, большая часть японской общины отказалась признать этот факт. Следом там возникло движение безумного патриотизма, постулирующее, что на самом деле Япония выиграла Вторую мировую войну. Эта организация фанатиков «Синдо Ренмэй» (Shindo Renmei) решила «очистить» общину от «государственных преступников» – убив всех, кто осмелился поверить в поражение Японии.
С другой стороны, как писал Селсу Фонсека (Celso Fonseca) в журнале Isto é (всё ещё существующем в Бразилии), сразу после окончания Второй мировой войны 80% из 200 тысяч японцев, проживающих в штате Сан-Паулу, действительно были убеждены, что Япония победила. Каким бы безумием это ни казалось, такое убеждение было основано только на уверенности японцев в 2600-летней непобедимости Императорской армии. Для них весть о капитуляции была ничем иным, как лживой пропагандой, а те японцы, которые её распространяли – пораженцами и предателями родной земли.
Для наказания пораженцев и предателей лидеры общины и основали ультранационалистическую секту «Синдо Ренмэй» – секту, ответственную за смерть 23 человек, чье преступление заключалось только в их вере в победе союзников по Антигитлеровской коалиции.
Сага о «Синдо Ренмэй» и его токкотай (tokkotai – добровольцы-смертники, своего рода японский вариант шахидов, летчики-камикадзе также относились к токкотай) – воинах, ответственных за убийство, рассказа-на в книге писателя и журналиста Фернандо Мораиша «Грязные сердца» (Fernando Morais, Dirty Hearts). Недавно эта книга была с успехом экранизирована.
60-летний бывший полковник Императорской армии Кикава (Kikawa), мужчина ростом 4,95 фута (150 см), владелец химчистки в Сан-Паулу, был арестован за угрозы соотечественникам. Но после освобождения бразильскими властями как ни в чем не бывало продолжил угрожать и запугивать. Даже в тюрьме никто не смог убедить его в том, что Япония действительно капитулировала. Для него это была всего лишь уловка североамериканской пропаганды, дымовая завеса для обмана японских иммигрантов. Как следствие, он не только посвятил себя подделке бесчисленных ежедневных газет и фальсификации фотографий, чтобы продемонстрировать прямо противоположное, то есть, что это Соединенные Штаты сдались Японии; для него те японцы, которые распространяли правду, были предателями родины. Для них он уготовил особую судьбу: они будут уничтожены токкотай – специальными боевыми подразделениями, названными «Батальонами божественного ветра». Это напоминает Fascio di Combattimento времён Муссолини, но с оттенком бразильского колорита.
«Синдо Ренмэй» составила списки «предателей-макегуми» (makegumi – пораженцы), которых ждёт смерть, и распределила «работу» между несколькими группами токкотай, разбросанными в штате Сан-Паулу и его столице. Так они начали впечатляющую серию нападений, в которых «пораженцев» иногда казнили прямо на глазах у их семей. Число жертв этих «воинов императора» превысило 170 человек (23 убитых и 147 раненых). Японская община пришла в ужас. Бразильские власти поспешили принять необходимые меры: 31 380 японцев, сочувствующих «Синдо Ренмэй», были арестованы и поставлены на учёт в полиции.
Зная, что причиной этих преступлений был отказ значительной части японской общины признать поражение Японии в 1945 году, государственный контролёр Сан-Паулу Хосе Карлос Маседу Соареш (José Carlos Macedo Soares) 19 июня 1946 года (почти через десять месяцев после капитуляции Японии) собрал встречу с наиболее уважаемыми лидерами иммигрантской общины. Он думал использовать авторитет бразильского правительства, чтобы пошатнуть их «веру в императора» и помешать тем самым «Синдо Ренмэй».
Бразильский чиновник полагал, что если иммигранты услышат от него официальное заявление о том, что «Сфера совместного процветания Великой Восточной Азии», этот империалистический проект Японии, потерпел неудачу, и что Хирохито действительно сдался, то прислушаются к нему. Но… не тут-то было! Среди более чем 500 присутствовавших японцев никто не признал правду. И даже больше: они потребовали, чтобы правительство штата Сан-Паулу каким-то образом вообще предотвратило упоминания о поражении Японии в войне.
Так или иначе, масштабные полицейские рейды при поддержке бразильской армии в городах Освальдо Крус, Тупи, Бикал и Марилия смогли остановить токкотайских террористов, которые вместе с их лидерами были схвачены. Вскоре «Синдо Ренмэй» прекратил существование и был забыт почти на полвека, пока не увидела свет книга Фернандо Мораиша.
Часть населения Бразилии жёстко отреагировала на преступления токкотай и линчевала многих невинных японцев. Такие города, как Тупа, во внутренней части штата Сан-Паулу, например, стали настоящими зонами боевых действий.
Мораиш впервые услышал об этой организации в Осаско, в Большом Сан-Паулу, когда брал интервью у «нисэя» (nisei – японский иммигрант во втором поколении). Собеседник журналиста был другом бизнесмена Ассиса Шатобриана, прототипа главного героя предыдущей книги Мораиша «Чато, король Бразилии» (Assis Chateaubriand, Chatô, the king of Brazil). Но Мораиш начал писать книгу о «Синдо Ренмэй» только тогда, когда узнал «всю правду», поскольку, по его словам, некоторые факты «казались какой-то вымышленной реальностью», настолько они выглядели фантастическими.
Этот эпизод не вошёл в книгу, но автор не преминул поделиться тем, как брал интервью у японца, сочувствовавшего «Синдо Ренмэй». Он спросил его: «Вы думаете, Япония выиграла войну?». Мужчина посмотрел на писателя, у которого был ноутбук Sony и фото-аппарат Nikon, и ответил: «А вы думаете, что страна, которая была бы разрушена в войне, могла бы стать второй мировой технологической державой?». Восточная логика действительно своеобразна…
В мае 2000 года, после завершения сценария «Грязных сердец», Фернандо Мораиш получил возможность встретиться лицом к лицу с одним из убийц-токкотай: Токуичи Хидака (Tokuichi Hidaka), он крайний справа на фотографии времен резни «Семеро из Тупы». Он добивался этого интервью два года, и после получения согласия на встречу ждал ещё три дня у дверей дома, в котором жил старик. Когда тот наконец позволил Мораишу войти, репортер буквально выскочил из машины и ворвался в дом…
Мораиш часами брал у него интервью, фотографировал на камеру и делал заметки в ноутбуке. Чтобы окончательно закрыть тему и получить ответ на последний вопрос, Мораиш поинтересовался: «Вы всё ещё думаете, что Япония победила в войне?». Не поднимаясь с места, 80-летний Хидака указал на камеру и ноутбук, Nikon и Sony последнего поколения: «А вы думаете, что Япония проиграла войну и смогла производить такие сложные вещи?».
«Синдо Ренмэй» была порождением тяжелых для японских иммигрантов в Бразилии условий, когда было закрыто 200 японских школ, когда запретили использование их родного языка, не допускали собрания. Также было запрещено иметь радиоприемники. В конце войны бывший полковник Кикава в пропагандистских речах подчеркивал и подчёркивал, что в 2600 войнах, следовавших одна за другой, Империя ни разу не была побеждена. Тогда японская община штата Сан-Паулу и разделилась на «качи-гуми» (kachigumi – победители) и «пораженцев-макегуми». Из числа первых вышли убийцы-токкотай.
Объявлением войны стала попытка расправиться с Эдмундо Виейра Са (Edmundo Vieira Sá), капралом сил самообороны города Тупа, которую предприняли семеро убийц-токкотай – «Семеро из Тупы» – 2 января 1946 года. Штаб-квартира секты находилась в городе Сан-Паулу, но действовала она в основном на территории штата.
За год были совершены сотни нападений, 23 из которых закончились смертельным исходом – армия убийц, натренированная на основе самурайских традиций, была не слишком искусна в обращении с огнестрельным оружием. Но наиболее впечатляющей и поныне остается самая дерзкая в истории Бразилии акция по пропаганде, в ходе которой подделывались марки, сообщения и газетные статьи, сообщавшие о победе Японии в войне… Это остается наиболее фантастическим моментом массового помешательства в Бразилии в XX веке. Суть пропаганды заключалась в том, что это Япония победила и строит империю от Австралии до Вьетнама. Поселенцам даже предлагалось покупать участки земли в этих «заморских колониях императора».
С началом деятельности «Синдо Ренмэй» Хироши Огава стал обучать соотечественников простым и эффективным приёмам самообороны. Это побудило иммигрантов учиться методам самозащиты, которые знали братья Огава. Таким образом первое семя японских боевых искусств было посеяно в бразильской земле.
Многие события осложняли жизнь семьи Огава в Бразилии. Лишь в 1952 году Хироши Огава наконец-то согласился создать небольшую группу, которая изучала Школу его семьи. В эту группу входили Аби Хидеичи (Aby Hideichi), Пауло Йорики Хидееши (Paulo Yoriki Hideoshi), Роберто Кунио Араки (Roberto Kunio Araki), Массао Мизунага (Massao Mizunaga), Минору Нагатаме (Minoru Nagatame), Тошимицу Мурамото (Toshimitsu Muramoto) и Кеничи Идзава (Kenichi Izawa), Исао Хориби (Isao Horibi), Миёши Массуда (Miyoshi Massuda) и Садао Эбихара (Sadao Ebihara).
1) В Бразилии началось распространение Bugei – японских боевых искусств. Кадзуо Огава и Хироши Огава порвали друг с другом в 1954 году и стали заклятыми врагами. Хироши обосновался со своей семьей на ферме недалеко от Жакареи в штате Сан-Паулу. О том времени рассказывают много историй. Поскольку всё основано на воспоминаниях иммигрантов, занимавшихся боевыми искусствами, нет возможности документально подтвердить правда ли это, или всё является плодом воображения людей, желавших сделать себе имя в Бразилии.
2) Куниши Томио (Kunishi Tomio) посетил Бразилию, где ему рассказали о японце, способном на невероятные подвиги. Заинтригованный, он решил посетить ферму, где жил Хироши Огава. Причина точно не известна, но Куниши обвинил Хироши в высокомерии и обмане. О Хироши пошли нехорошие слухи, и он подвергся остракизму среди японцев. Затем он переехал в Маринга вместе с женой и маленьким сыном, который через несколько месяцев умер от голода и пневмонии. Несколько дней спустя Хироши бросила его жена, которая при содействии местной общины вернулась в Японию.
3) Отчаявшийся Хироши встретил местных землевладельцев, ищущих специалиста по самозащите. На вечеринках и собраниях он постоянно демонстрировал боевые приёмы, которые нравились участникам.
4) 1957 год. Из-за разногласий с одним из землевладельцев, Хироши Огава сменил место на город Вифлеем в штате Пара, надеясь начать новую жизнь. С этой целью он изменил себе имя на Хироши Курамото (Hiroshi Kuramoto) – в честь своего деда по материнской линии. В 1961 году он вернулся в Жакареи и стал получать угрозы от бывших членов «Синдо Ренмэй».
5) На это Хироши Огава ответил, что они перепутали его с другим человеком.
6) В 1962 году он вернулся в штат Парана и благодаря своим навыкам в боевых искусствах завязал хорошие отношения с местным военным полковником. Затем Огава, чувствуя, что пришло время, купил участок земли недалеко от города Куритиба. Он назвался другим именем, чтобы избежать проблем с «Синдо Ренмэй». Тем не менее, он разослал предупреждение, что каждый член «Синдо Ренмэй», встреченный на его земле, будет убит. В то время он называл себя Хидеичи Усуда (Hideichi Usuda), занимался бизнесом и хозяйством.
7) В 1963 году Хироши Огава восстановил группу учеников в своем имении, и Йошинага (Yoshinaga) донёс об этом в бразильскую полицию, которая обвинила его в подготовке бандитов. Пытаясь замять эту историю, Огава на время уехал в Японию. Там у него возник конфликт со своей семьей, который привел к окончательному разрыву Хироши с его японскими родственниками.
8) В 1964 году, чувствуя, что ему нужна духовная защита, он отправил письмо Мотошима Суссумо (Motoshima Sussumo), единственному другу, который у него остался. Мотошима, хорошо устроенный, успешный человек, отправил вместо себя из Японии в Бразилию Тадзуки Синиюки (Tazuky Shiniyuki). Синиюки всё организовал. Так в бразильскую почву оказались посеяны крепкие семена прежней веры с Хоккайдо, ныне известной как «О-чикара» (O-chikara).
9) Они начали встречаться по вторникам, чтобы узнать, что духи говорят о том, что приносят ветры. Хироши Огава постепенно духовно окреп. И с людьми, которым он доверял здесь, в Бразилии, началась совершенно другая история.
10) Бывший житель Сантоса, штат Сан-Паулу Кадзуо Огава получал угрозы от «Синдо Ренмэй», которые и спустя годы продолжали запугивать его. Кадзуо, сын Сабуро Огавы, знал, что месть токкотай реальна. Он выбрал Мату-Гросу и, соответственно, штат Гояс из-за больших участков земли и возможностей, которые предоставлялись мигрантам из других стран. Он прибыл в Гоянию в мае 1975 года и поселился в Кампинасе, тогда еще небольшом пригороде. Вскоре он познакомился с другими фермерами, живущими в Нерополисе. Кадзуо был самым образованным из братьев Огава, переехавших в Бразилию, поэтому быстро завоевал авторитет. Он знал, что «Синдо Ренмэй» не оставит его в покое. Полагаем, что по этой причине Кадзуо часто менял внешность и имена. Воодушевлённый своими друзьями Гунтаро Курамото (Guntaro Kuramoto) и Кишио Сага (Kishio Saga), которые практиковали дзюдо, он пытался собрать группу учеников. Но в то время его единственным учеником был Кишио Сага, забросивший занятия Кендзюцу. В 1977 году, страдая от кишечной инфекции, Кадзуо Огава был доставлен в клинику Santa Casa da Misericordia, на Четвёртой улице, в центре Гоянии, где через два дня скончался от воспаления лёгких. Многие события происходили на его жизненном пути, которые отчасти послужили поводом к войне, продолжающейся и по сей день. Войне за то, по какому пути должно развиваться его наследие.
11) Во время панихиды произошли события, ухудшившие отношения между членами семьи Огава. Это привело к разрыву с той частью семьи, которая проживает в Паране. Имя Огава уже стало известно в Бразилии, потому что его носит целый ряд семей. Их взаимная неприязнь привела к тому, что многие перестали общаться между собой и занимаются своими делами. Когда по просьбе Кишио Сага, отца Акиры Сага, Кибаши Хираяма отправился в Гояс, Сага полностью оплатил его пребывание в городе. В 1988 году Кибаши Хираяма покинул Гоянию и вернулся в Парану, оставив 11 учеников в ранге Сенсея, включая Takeshi Hasegawa, Hideo Okasa, Akira Saga, Jordan Augusto, Takeshi Sato, Tami Sato и некоторых других.
Из числа многих учеников, поделившихся воспоми-наниями о своей практике Bugei, я собрал вместе: Roberto Kunio Araki, Massao Mizunaga, Aby Hideichi, Paulo Yoriki Hideoshi, Minoru Nagatame, Toshimitsu Muramoto, Kenichi Izawa, Isao Horibi, Miyoshi Massuda, Sadao Ebihara, Ryoichi Fujisaka, Mauro Kogaki, Luiz Higashi, Paulo Yamamoto, Sérgio Okiyama, Takeshi Hinomori, Takeshi Hasegawa, Hideo Okaza, Akira Sanga, Jordan Augusto, Takeshi Sato, Tami Sato, Toshio Matsumoto, Yasuy Sugimoto, Misay Hatsumi, Luis Kitahira, Susumo Maeda, Jorgy Saito, Meitoku Sugino, Moichi Iwata, Kishio Sanga, Kuramoto Hatsue, Akiko Oseki, Murata Miguel, Sugiro Umeno, и других…
13) В 2004 году Хироши Огава умер в Сан-Паулу.
14) Примечание. Как бы мы ни верили в добрые намерения собеседников, передавших нам свою информацию, мы не можем полностью доверять всему услышанному.
Учитель Жордан Аугусто
