Это подвиг, который несравним даже с вымышленными «подвигами» сказочных героев по масштабу безумия, храбрости, дерзости, решительности. Чтобы это понять и осмыслить, нужны всего лишь ФАКТЫ!
Небольшая крепость Осовец – невысокие стены, обычный кирпич, заросли вокруг. Издалека она и вовсе не казалась крепостью, а какой-то заброшенной мещанской школой.
В 1915 году крепость сдерживала наступление двух (5-й и 6-й) немецких армий на Гродненском направлении: крепость преграждала путь на Гродно и Белосток, и немцы обойти её не могли. И взять с ходу крепость не удалось. И тогда под белым флагом парламентера в крепость явился германский офицер, и обратился к начальнику штаба обороны подполковнику Михаилу Свечникову: «Предлагаю Вам 500 000 немецких марок за сдачу крепости… Поверьте, это не подкуп и не взятка — простой расчет. При штурме мы израсходуем боеприпасов на такую сумму. А так мы сможем сберечь боеприпасы. А ВЫ останетесь живы! В противном случае через 48 часов обещаю — крепость «Осовец» перестанет существовать!». На что русский офицер Михаил Степанович Свечников вежливо ответил: «Предлагаю вам остаться с нами. Если крепость через 48 часов будет стоять, я вас повешу! Если же Осовец падёт, пожалуйста, будьте так добры, повесьте меня! А денег не возьмём!».
Маленькому русскому гарнизону требовалось продержаться лишь 48 часов.
Он защищался более полугода — 190 дней!!!
Это подвиг, который несравним даже с вымышленными «подвигами» сказочных героев по масштабу безумия, храбрости, дерзости, решительности.
Германцы применили против защитников крепости все новейшие оружейные достижения: 4 знаменитые «Берты», снаряд которых пробивал 2-х метровые стальные и бетонные перекрытия, а воронка от падения снаряда была глубиной 5 метров и 15 метров диаметром, и которые только что разворотили бельгийскую крепость «Льеш» (и которые русские ухитрились при этом подбить), а так же 64 других мощных осадных орудия, включая авиацию.
25-го февраля немцы открыли огонь из всех орудий. Только тяжелых снарядов было выпущено более 250000 штук, а всего же на крепость выпущено более 400 000 снарядов.
На каждого защитника пришлось несколько тысяч бомб и снарядов!
Немцы бомбили крепость день и ночь. Месяц за месяцем. Русские защищались среди урагана огня и железа до последнего. Их было крайне мало, но на предложения о сдаче всегда следовал один и тот же ответ.
И тогда, 6-го августа, в 4 часа утра немцы развернули против крепости 30 газовых батарей, около 3000 баллонов.
На русских ударила химическая волна из смеси хлора с бромом, высотой 12-15 метров и шириной 8000 метров, а глубина достигала почти 20 километров. Противогазов у русских не было…
Все живое на территории крепости было отравлено… Почернела и пожухла даже трава… Одновременно с химической атакой германцы начали массированный артобстрел. Вслед за ним на штурм русских позиций двинулись свыше 7000 пехотинцев.
Казалось, крепость обречена и уже взята. Густые, многочисленные немецкие цепи подходили все ближе и ближе…
И в этот момент из ядовито-зеленого хлорного тумана на них обрушилась… контратака! Русских было чуть больше шестидесяти, остатки 13-й роты 226-го Землянского полка.
На каждого контратакующего приходилось больше ста врагов! Русские шли в полный рост. В штыковую!
Эти воины повергли противника в такой ужас, что немцы, не приняв бой, ринулись назад! В панике, топча друг друга, путаясь и повисая на собственных заграждениях из колючей проволоки…. И тут, из клубов отравленного тумана, по ним ударила, казалось бы, уже мертвая русская артиллерия!
Из воспоминаний германского солдата, участника событий:
«…То, что я увидел внизу, в сердце крепости, мне не забыть никогда. Даже годы спустя я вижу картину, по сравнению с которой работы великого Босха кажутся юмористическими зарисовками. Практически весь плац был усеян мертвыми телами русских. Их рты были широко раскрыты, из них выпадали части внутренних органов, всё покрывала слизь. Глаза были окровавлены, а у некоторых они полностью вытекли. Видимо, когда пошел газ, солдаты выбегали из своих укрытий на улицу, чтобы вдохнуть спасительного воздуха, которого там не оказалось.
Вдруг с правой стороны от себя я заметил движение. Казалось мёртвый солдат, по крайней мере, он казался таким минуту назад, судя по петлицам и погонам — русский поручик, приподнимался на локтях. Повернув лицо, вернее кровавое месиво с вытекшим глазом, он прохрипел: «Взвод, заряжай!». Мы все, абсолютно все германские солдаты, которые находились в этот момент в крепости, а это несколько тысяч человек, замерли в ужасе. «Взвод, заряжай!» — повторил оживший мертвец, и вокруг нас зашевелилось месиво трупов, по которому мы шли к своей победе. Кто-то из наших потерял сознание, кто-то вцепился в винтовку или в товарища. А поручик продолжал двигаться, поднялся в полный рост, вынул из ножен саблю.
«Взвод, в атаку!» — нечеловеческим голосом прохрипел русский офицер и, шатаясь, пошел на нас. И вся наша огромная победоносная сила в секунду обратилась в бегство. Сражаться с мёртвыми?! С криками ужаса мы бросились к центральному входу. Точнее, теперь уже к выходу. А за нашими спинами поднималась армия мертвецов. Они хватали нас за ноги, валили на землю, душили, били руками, рубили саблями, кололи штыками. В спины нам раздавались выстрелы. А мы все бежали, бежали в диком ужасе, не оглядываясь, не помогая подняться нашим упавшим товарищам, сметая и толкая тех, кто бежал впереди. Я не могу вспомнить, когда остановился — вечером этого же дня или, может быть, следующего…
Уже потом я узнал, что мертвецы были вовсе не мертвецами, а просто не до конца отравленными русскими солдатами. Наши ученые выяснили, что русские в крепости Осовец пили липовый чай, и именно он частично нейтрализовал действие нашего нового секретного газа. Хотя, может быть они и врали, эти ученые. Также ходили слухи, и я им верю, что во время этой атаки мертвецов от разрыва сердца умерли около ста германских солдат. Еще несколько сотен были забиты, зарублены, застрелены восставшими из ада русскими. Русскими, которые, как говорили, почти все на следующий день умерли.
Всех германских солдат, участвовавших в этой операции, освободили от дальнейшей военной службы. Многие сошли с ума. Многие, и я в том числе, до сих пор просыпаются по ночам и орут от ужаса. Потому что нет ничего страшнее мертвого русского солдата».
Автор: Сергей Усов, Иркутск, Россия
