Николай Смирнов
Санкт-Петербург, Россия
Вот и лето прошло,
Словно и не бывало.
На пригреве тепло.
Только этого мало.
Всё, что сбыться могло,
Мне, как лист пятипалый,
Прямо в руки легло.
Только этого мало.
Жизнь брала под крыло,
Берегла и спасала.
Мне и вправду везло.
Только этого мало.
Грустное стихотворение Арсения Тарковского. Лето, для меня по крайней мере именно то время года, которое особенно жалко провожать. Долго оно уходило, как бы обещая остаться, но наступила осень, а теперь уже и зима. Ну, будем ждать следующего.
В сегодняшней своей статье я хочу коснуться наболевшей темы. У нас, безусловно, есть честные генералы и чиновники, действительно патриотично настроенные функционеры различных ипостасей и люди искусства. Не такие, которые держат фигу в кармане или отмалчиваются. Иногда, правда, объясняя своё поведение: «Старик, я туда столько ввалил (в дом, в бизнес), потом у меня там крепко осели (сын, дочь, внук, внучка.) Понимаю, начну вякать — там прижмут, а здесь я аккуратно, между струйками». Но эти не так раздражают, как те, кто, поучая, сами только говорят. Это как в популярном и очень грустном анекдоте эпохи начала конца СССР: «Какая разница между политработниками времён Гражданской и Отечественных войн и наших дней? Тогда говорили — делай как я, а теперь — делай, как я говорю». С этим столкнулись и духовные отцы. Например, Иисус так говорил о фарисеях, даже название которых стало нарицательным: «по делам же их не поступайте, ибо они говорят, и не делают».
Хочу привести одну красивую историю, в правдивости которой многие сомневаются. Но красота её, на мой взгляд, безусловна. Она об Александре Христофоровиче Бенкендорфе, боевом генерале, имевшим боевые награды за участие в нескольких военных компаниях, в том числе и в Отечественной войне 1812 года. Кстати, в истории осталось и имя его родной сестры, княгини Дарьи Христофоровне Ливен — первой и выдающейся женщины-дипломата в истории России. Именно ей император не поверил о готовящейся Крымской войне.
Строго говоря, малочисленные «жандармы» существовали в Российской империи и до восстания декабристов, но их функции были невнятны — скорее похожие обязанности военной полиции при гарнизонах, также в масштабах страны отсутствовало единоначалие. Увидев возможную шаткость государства российского на примере восстания декабристов, когда лишь чудо спасло царскую семью от физической гибели, Бенкендорф «творчески переработал» пожелание Николая Александровича Романова, вошедшего в историю как Николай I, создать жандармское отделение, организовал работоспособную структуру и возглавил её. Кстати, при нём количество жандармов на всю Российскую Империю (с Финляндией и Польшей) немногим превышало 5000 сотрудников. А в проекте пламенного декабриста Пестеля численность «Государственного приказа благочиния», по сути той же тайной полиции, предполагалось довести до 114000 человек — это чтобы в каждой губернии и в каждом уезде блюли. Кроме того, Пестель разработал проект о выселении за пределы империи ряда народов: евреев, цыган, киргизов, кайсаков, чухонцев. Это для начала. А далее завести разряды для жителей страны, с первого по третий. Вот уж был бы добрый и мудрый правитель, и эффективный менеджер!
Вернёмся к обещанной истории. На следствии по делу «декабристов» Александр Христофорович Бенкендорф собрал на первый допрос всех обвиняемых из «благородных» и сказал им следующее:
«Вы утверждаете, что поднялись за человечность, гуманность, за свободу для крепостных и Конституцию? Что же, это похвально. Прошу тех из вас, кто дал эту самую свободу крепостным — да не выгнал их на улицу, чтобы те помирали, как бездомные собаки, с голоду под забором, а отпустил с землёй, подъёмными и посильной помощью — поднять руку. Ежели таковые имеются, дело в их отношении будет прекращено, так как они действительно поступают согласно собственной совести. Я жду. Нет никого? Как странно… Я-то своих крепостных отпустил в Лифляндии в 1816-м, а в Тамбовской губернии в 1818-м. Все вышли с землёй, с начальными средствами. Я заплатил за каждого из них податей за пять лет вперёд в государственную казну. И я не считаю себя либералом, или освободителем! Я действую так согласно своей совести. Кроме того, мне так выгоднее. Эти люди на себя лучше работают. Я зарабатываю на помоле, распилке леса и прочем для моих же бывших крестьян. Я уже все мои расходы покрыл и получил на всём этом прибыль. И я не выхожу на площадь с безумными заявлениями или протестами против Государя или, тем более, против Империи потрясения ради! Так как вы ничем не можете доказать, что дело сиё политическое, судить мы вас будем как бунтовщиков и предателей Отечества, навроде пресловутого Емельки Пугачёва. А теперь — все по камерам!»
Большое видится на расстоянии. Мы не раз сталкивались с этой фразой. Так же, как и с тем, что прикрывшись высокими словами и благородными целями можно обмануть многих, но в моменте, а в истории нельзя.
Вспомним слова уже упоминавшегося в начале статьи Ремарка: «Бездействие не всегда преступление. Призывы к действию, без участия в них — всегда». Для многих призывающих к победам, аккуратно отстраняющихся от их завоевания и ещё более аккуратно отстраняющих своих родных эта фраза приговор. Мне так же непонятны призывы к победе на фоне постоянных праздников, фейерверков, концертов и прочих развлечений. Какое-то натужное веселье и, на мой взгляд, оскорбительное для тех, кто на передовой.
Наверное, нужно очень хорошо помнить слова Генри Джона Темпла, лорда Пальмерстона, 35-го и 37-го премьер-министра Великобритании, который в 1848 году честно признался: «Как тяжело жить, когда с Россией никто не воюет». Причём, воюет не только с теми, кто в окопах, а со всеми нами.