Не зная других школ каратист не может даже узнать, каковы сильные и слабые стороны его собственной школы. Он даже не может в достаточной степени, по-настоящему понять обственную школу и при этом опускается до ограниченного, одностороннего самодовольства.
Кэнва Мабуни, японский мастер карате
Джахангир Шахмурадов
Москва, Россия
Как хорошо помнят «старожилы» ажиотаж вокруг карате в 1970-е годы по всей стране был огромный. Очень скоро выяснилось, что не только в Москве и Ленинграде, но и во всей стране практикуются основные стилевые направления карате, равно как и другие разновидности восточных единоборств.
На протяжении всего времени существования Центральной школы карате — школы «на Маяковке», двери её всегда были широко открыты для всех желающих её посетить. Начиная с середины семидесятых годов школа уже пользовалась популярностью и большой известностью. К нам приходили не просто в гости или из праздного любопытства, но «захаживали» померяться силами бойцы из различных московских секций и клубов, а также приезжали для обмена опытом «гонцы» из дальних регионов Сибири, Дальнего Востока и союзных республик. Периодически в тренировках принимали участие иностранные студенты, некоторые из которых имели ранг чёрного пояса. Порой на таких совместных тренировках происходили достаточно жёсткие схватки, к которым нас вынуждали некоторые из оппонентов, будучи уверенных в своём превосходстве и мастерстве. Как правило, ответный визит наносился и на их территорию.
Наши ученики (иногда в частном порядке) наведывались на тренировки в разные школьные залы, где, шутка ли, в отдельных из них количество занимающихся доходило до сотни и более человек. К слову сказать, многие там занимались непонятно чем… Но несмотря на присутствующую здоровую конкуренцию и борьбу за лидерство, яростного антагонизма не наблюдалось. Все делились и обменивались своими знаниями, умением и опытом, со многими складывались дружеские отношения.
Подобные встречи, с их последующим анализом, способствовали оценке уровня нашей физической и технической подготовленности, а также обогащали дополнительной информацией о других школах, с их трактовками в технике, методиках и принципах.
Тренировки в школе посещали Илья Гульев (сётокан карате), Александр Танюшкин (глава школы кёкусинкай), вслед за ним появлялись Сергей Жуков, Мансур Шелковников, чуть позже Юрий Леонтьев, Борис Поппель и многие другие.
Приезжали и ученики донецкой школы во главе с Игорем Лазаревым, Эдуарда Тинна из Таллина, Макса Левинтаса из Калининграда, Сергея Травина из Риги. Дагестанские «джигиты» Гусейна Магомаева кроме занятий на Маяковке и в школе у Олега Кантемирова осваивали сётокан карате в клубе «Московский будокан» Михаила Стёпина, кёкусинкай у Александра Танюшкина и сёто-рю у Тэцуо Сато.
Среди гостей школы был и вьетнамец Хоан Вин Занг, мастер вин чун. В 70-е годы он был студентом Киевского государственного института физической культуры и поддерживал контакты с единоборцами Москвы и Ленинграда. Следует отметить, что Занг внёс неоценимый вклад в развитие вьетнамских единоборств в Советском Союзе. Годы спустя, вернувшись на родину, он стал заместителем председателя Олимпийского комитета Вьетнама, президентом Ханойской Федерации Воинских Искусств и Всемирной Ассоциации Боевых Искусств Вьетнама. Занг был одним из уважаемых учителей в мире боевых искусств. К сожалению, 11 сентября 2022 года мастер ушёл из жизни…
Евгений Галицын и Владимир Илларионов из Ленинграда также были нашими гостями. Кстати, последний неоднократно участвовал (иногда вместе с Зангом) в чайных ночных посиделках за просмотром фильмов по единоборствам у Льва Орлова — частного психолога членов сборной команды СССР по хоккею. Вячеслав Фетисов, Валерий Харламов, Александр Якушев, Борис Майоров и другие, общались с нашими ребятами ещё с 1972-го года. Заглядывая на тренировки или просто встречаясь они активно обсуждали «приёмчики» для их возможного применения в случае стычек на льду в силовой борьбе с канадскими хоккеистами.
Лев Орлов был одним из тех, кто находился в близком окружении Штурмина. Обладая широкими связями и возможностями в разных сферах он направлял их на поддержку и реализацию задумок Алексея. Сохранившиеся архивы Орлова, снятые профессиональной фото и видеоаппаратурой, с записями тренировок, семинаров и соревнований стали уникальным историческим наследием этапов развития карате в СССР периода 1977–1982.
Поздравляя Льва Орлова с днём рождения в феврале 1980 года Алексей Штурмин написал: «Лев! Спасибо за всё, что ты сделал для нас и для карате. Без тебя мы, возможно, уже погибли бы».
Несколько раз гостями школы были генерал Василий Филиппович Маргелов, а также давний друг и соратник Штурмина — Вячеслав Дмитриев. В качестве зрителей школу зачастую посещали люди из театральной и артистической среды — Борис Хмельницкий и Анатолий Кузнецов, Мухтарбек Кантемиров и Лев Дуров, Владимир Высоцкий и Талгат Нигматулин. Последний, кстати, прошёл курс обучения в группе у Виктора Смекалина и сдал технический норматив на красный пояс. В числе «прихожан» были и артисты Большого театра, некоторые из них даже пробовали заниматься…
Невозможно перечислить всех, кто посещал школу «на Маяковке». Могу твёрдо сказать — их было много. Тем не менее, об одном из них хотелось бы сказать отдельно.
С актёром Владимиром Семёновичем Высоцким Алексей Штурмин познакомился и подружился давно, ещё в конце 1960-х. Когда-то они жили рядом, в соседних домах на Беговой аллее, порой сталкивались на улице. Посещая Дом кино, где работала мама Алексея, они зачастую встречались на просмотрах фильмов. Более близко сошлись в компании известного золотопромышленника, академика и писателя Вадима Ивановича Туманова. С тех пор так и сдружились.
Штурмин регулярно посещал авторские концерты и спектакли в «Театре на Таганке», в которых был занят Высоцкий, а тот, в свою очередь, наведывался в школу «на Маяковке». Иногда вместе с Мариной Влади и её сыновьями — Володей и Пьером. Маленький Володя периодически посещал занятия карате в детской группе инструктора Ивана Мишнёва, а Пьер вообще долгое время жил у Штурмина дома…
Сам Высоцкий живо интересовался развитием карате и процессом его легализации в стране. В дальнейшем, по приглашению Штурмина он посещал соревнования, а однажды в качестве почётного гостя принял участие в награждении победителей.
Говоря о Высоцком, Штурмин вспоминал:
«Володя был человеком отважным, крепкий духом и сильный физически. Например, мог выполнить стойку на руках и упражнение «уголок» на мышцы пресса. Виртуозно владел крепким словцом, был достаточно дерзким по характеру, мог подраться и постоять за себя. Когда наши ребята предлагали ему приобщиться к занятиям, он категорично ответил: «Вашему делу надо посвятить жизнь, а моя жизнь уже посвящена другому. Распыляться не считаю возможным».
Он реально смотрел на вещи. Я знал немногих людей, кто бы умел так чётко выразить свою мысль. Это было и в его песнях. Только после смерти Высоцкого я осознал, что это был настоящий гений. Большое видится на расстоянии…»
«Я всегда ищу в людях только хорошее. Плохое они сами покажут» — В.С. Высоцкий
С Владимиром Высоцким меня познакомил в 1973 году актёр «Театра на Таганке» Семён Фарада, который снимался в одной из главных ролей в моей преддипломной работе «Отцы и дети. Не по Тургеневу». Мастер нашего курса, Ефим Львович Дзиган, будучи близко знакомым с режиссёром Юрием Петровичем Любимовым, договорился с ним о том, чтобы несколько наших учеников иногда могли присутствовать на репетициях его спектаклей. Так я ближе познакомился с Высоцким.
Позднее, в 1976 году, увидев меня в одно из посещений школы на Маяковке, Высоцкий был искренне удивлён такой «актёрской метаморфозе». Широко раскинув руки в стороны, он так и воскликнул: «И ты, Брут!».
В 1979 году Штурмин пригласил Высоцкого на первое Первенство Москвы по карате, проходившее в спортивном комплексе «Дружба» в Лужниках. В то время Высоцкий вместе со сценаристом Александром Бородянским работал над сценарием фильма «Зелёный фургон», где по задумке должны были быть задействованы в боевых сценах ученики Центральной Школы Карате.
По предварительной договорённости актёра должен был встретить и провести в зал Александр Иншаков. Подойдя к служебному входу Высоцкий обнаружил что забыл свой пригласительный билет. Сотрудники милиции не признали в госте известного актёра и отказывались его пропускать. Узнав об инциденте Штурмин немедленно дал команду Иншакову, участнику соревнований, поспешить «на выручку». Прибежав к проходной тот с ходу набросился на охрану: «Вы что, не пускаете «своего»?! Это же почётный гость — майор Жеглов из «Место встречи изменить нельзя!» Обескураженные досадным недоразумением и искренне извиняясь милиционеры тотчас пропустили актёра.
Когда Высоцкий появился в зале в модном в то время джинсовом костюме и в сапогах «казаки», зрители стоя приветствовали всенародного кумира овациями. Сопровождая актёра вдоль рядов Штурмин подвёл его к группе спортсменов сборной команды ЦСКА. Пожелав всем победы и удачи Высоцкий персонально пожал руку тренеру Владимиру Томилову и молодому спортсмену Александру Зайцеву, которому (как потом он рассказывал) это рукопожатие придало такие подъём и вдохновение, что он стал призёром соревнований…
Высоцкий познакомил Штурмина со многими известными людьми, в том числе из своего близкого актёрского окружения — Иваном Бортником, Всеволодом Абдуловым и Валерием Янкловичем, а ещё…
В 1976 году Штурмину посчастливилось заполучить путёвку от Комитета молодёжных организаций СССР — круиз вокруг Европы на грузопассажирском теплоходе «Грузия». Путёвки эти распространяло по разным организациям туристическое бюро «Спутник». Алексей поделился этой радостной новостью с Высоцким. В разговоре выяснилось, что капитан этого корабля, Анатолий Гарагуля, является близким другом Владимира Семёновича, и которому он даже посвятил одну из своих песен.
Владимир не только позвонил, но и передал с Алексеем сопроводительную записку, сказав, что тот будет личным гостем капитана. И действительно — Гарагуля прекрасно принял Штурмина, а в процессе знакомства и общения оказался вдобавок очень интересным человеком.
Воспоминания о своей первой поездке в капиталистическую страну, попасть куда в те годы было достаточно непросто, а также трёхдневное пребывание в Париже, остались у Штурмина на всю жизнь. Остановки были в Стамбуле, в Кадисе, но для него главной остановкой был город Гавр во Франции, где его должны были встретить и забрать на машине Высоцкий с Мариной Влади. Уже в Париже Алексей вместе с ними побывал в гостях у Михаила Шемякина — эпатажного и самого востребованного русского художника в семидесятых на Западе. Познакомился с его произведениями, которые тот представлял на выставке «Члены Парижа», наладил контакт и хорошие «отношения» с его бультерьером по кличке «Урка», которого вначале принял за поросёнка. Там же Высоцкий познакомил Штурмина с русским певцом и музыкантом цыганского происхождения Лёшей Дмитриевичем — ночным королём русского Парижа.
По материалам интервью композитора, автора и режиссёра Анатолия Бальчева, из фильма «Высоцкий. Одесская тетрадь…» (2021, «Аполло–фильм»):
«…Этот человек — гордость Советского Союза, для каждого человека он что-то значит…»
«…И когда он приехал в Одессу, увидел эти нравы, увидел эту обстановку, в кураже, на улицах, где угодно, и ему это нравилось, ему подходил, потому что он вольнолюбивый человек был. Ему нравился очень город, у него было здесь столько искренних почитателей, и людей, которые его действительно любили…»
Вадим Костромочко, директор одесского Музея кино:
«Без ложной скромности скажу, что советский зритель тогда впервые узнал и оценил Володю Высоцкого как киноактёра благодаря нашей студии. Володя живёт в Москве, служит в театре на Таганке. В Москве его руководство не очень празднует. Если на «Мосфильм» его и позовут, то на вторую или третью роль. А мы далеко от Москвы, нам проще. Только закончил институт Станислав Говорухин, приезжает в Одессу и делает свой первый фильм «Вертикаль»…»
Михаил Жванецкий:
«…И они тогда плавали на теплоходе «Грузия». Там я увидел Высоцкого, и все увидели, к сожалению, невозможно было влезть на этот пароход. Толпа людей ринулась, не знаю, кстати, на кого больше смотрела толпа, на Высоцкого или на Марину Влади. …Такой популярности, такой любви к поэту я ещё не видел. Вот, может быть, Есенин… Этот тембр голоса, насколько он будоражащее, насколько он подымал людей, этот голос… А что ещё сказать?… И с тех пор я приобрёл друзей…»
Высоцкий (в фильме «Опасные гастроли», 1969 год):
«Дорогой Александр Сергеевич! В наш трудный век мне лично больше нравится другое ваше стихотворение —
Товарищ, верь: взойдёт она,
звезда пленительного счастья,
Россия вспрянет ото сна,
И на обломках самовластья
Напишут наши имена!»
Феликс Дашков, капитан теплохода «Белоруссия»:
«…И Марина Влади, которая просто души не чаяла в нём. Она была ангел-хранитель его, это совершенно однозначно. Она его спасала, она его выручала, и благодаря Марине он получил возможность увидеть мир. Потому что если бы она не была членом коммунистической партии Франции, если бы она не была вхожа в посольство Советского Союза во Франции, то, конечно, никогда бы Высоцкий не получил никакой выездной визы ни-ку-да».
Павел Пьянов, заместитель начальника управления пассфлота ЧМП в 1970-х — 1980-х годах, и Нона Волошина, ассистент режиссёра:
«Она (Марина Влади — прим. автора) сохранила великолепную русскую языковую культуру. Обычная простая женщина, совсем не броская. Несмотря, что она совершенно не красилась, одевалась очень просто, джинсы, кофточка или какая-то рубашка, её узнавали, к ней подходили и знакомились, она подписывала какие-то памятные открытки».
Самвел Гаспаров, режиссёр:
«Действительно, невысокого роста, по духу Высоцкий был настоящим бойцом, хоть и не занимался единоборствами. Притягивала жёсткость его, некая внутренняя сила мужская, и эта натянутая струна, которая была у него и во всех его песнях. Его голос, тексты, дух, который мёртвого поднимет на подвиг».
Пётр Тодоровский, режиссёр:
«Короткие встречи… Песни его мгновенно распространялись по всей стране. Он пел как соловей».
Юрий Овтин, писатель:
«Мне кажется, поскольку он был вольнодумцем, он был смелым человеком, и романтичным одновременно, и вот этот город, где каждый второй — поэт, уж ему-то, человеку, который написал шесть сотен стихов, конечно, этот морской воздух, эта цветущая акация дала почувствовать себя не просто бардом, не просто певцом, а настоящим поэтом, которым он в первую очередь и есть».
Вадим Костромочко о фильме «Место встречи изменить нельзя»:
«Жеглов. Этой роли могло и не быть. Майским вечером 1978 года, на даче в Одессе Высоцкий, Влади и Говорухин собрались, чтобы обсудить сценарий будущего фильма. Высоцкий был уже тяжело болен. Марина Влади со слезами на глазах уговаривала Говорухина отпустить Володю, снимай другого артиста. Ей вторил Высоцкий, пойми, мне так мало осталось, я не могу год жизни тратить на эту роль…»
«Как много потерял бы зритель, если бы я сдался в тот вечер…» — вспоминал Говорухин.
***
Высоцкий скончался в дни проведения Олипиады–80. На церемонию прощания с актёром пришла многотысячная толпа несмотря на то, что московские власти всячески пытались скрыть случившееся. Лишь в газетах «Советская Россия» и «Вечерняя Москва» были размещены два небольших некролога…
В день похорон Высоцкого группа учеников Центральной Школы Карате дежурила в Театре на Таганке, помогала следить за порядком. На площади перед театром и прилегающих улицах люди взбирались даже на крыши ближайших домов, чтобы проститься с всенародно любимым актёром, поэтом и музыкантом. Над окошком кассы театра было размещено скромное объявление: «Умер актёр Владимир Высоцкий».
Марина Влади сказала тогда Вадиму Туманову: «Вадим, я видела, как хоронили принцев, королей, но ничего подобного не видела!»
В числе родственников, близких друзей Высоцкого, а также актёров и представителей творческой интеллигенции, на похоронах присутствовали и провожали Высоцкого в последний путь Александр Иншаков и Алексей Штурмин. В тот день Алексею вспомнились строки одного из последних стихотворений поэта:
…Мне меньше полувека — сорок с лишним,
Я жив, двенадцать лет с тобой и господом храним.
Мне есть что спеть, представ перед Всевышним,
Мне есть чем оправдаться перед ним…
Памятник на могиле Владимира Высоцкого вызвался создать один из учеников ЦШК, скульптор Александр Рукавишников, совершенно безвозмездно, и это был его искренний душевный порыв.
По оценке Штурмина работа Рукавишникова — единственное скульптурное изображение Высоцкого, где он действительно похож на самого себя. Особенно этот поворот головы — это точно схвачено. Когда Володя спорил и был не согласен с чем-то, он именно так поворачивался. Ещё не успев ответить он уже всем своим видом показывал своё несогласие.
Памятник сделан очень интересно. Если внимательно присмотреться, то видишь, что Высоцкий как бы поднимается из-под земли — разверзлась земля и он восстал. Саван же, ниспадающий с него, будто связывает его — он же был всю жизнь «связан», многие это прекрасно знали.
За спиной у Володи гитара. Под определённым углом зрения она превращается в нимб над головой. И если с этого же ракурса смотреть на конские головы, то они выглядят как ангельские крылья.
Кони привередливые
Вдоль обрыва, по-над пропастью, по самому по краю
Я коней своих нагайкою стегаю, погоняю…
Что-то воздуху мне мало — ветер пью, туман глотаю…
Чую с гибельным восторгом: пропадаю, пропадаю!
Чуть помедленнее, кони, чуть помедленнее!
Вы тугую не слушайте плеть!
Но что-то кони мне попались привередливые —
И дожить не успел, мне допеть не успеть.
Я коней напою, я куплет допою, –
Хоть мгновенье ещё постою на краю…
Владимир Высоцкий, 1972 год.
